Беседу вел В. Клячко
Пешком по озеру
Я видел чудо: человек шагал по озеру!
Ярко светило солнце, и гладкая поверхность озера ослепительно сияла. Прищурившись, я отчетливо различал в двухстах метрах впереди фигуру своего спутника — отнюдь не чудотворца, а штатного техника-гидрогеолога. Вот он, секунду помедлив, ступил с берега на зеркальную озерную гладь и легко двинулся дальше, как бы паря в воздухе.
Мое замешательство длилось несколько секунд. Я бежал к озеру, увязая в песке и тяжело отдуваясь, — жарища-то какая! — и автоматически перешагнул границу берега.
Кирзовые солдатские сапоги несли меня над озером... Нет, чуда не произошло. Под ногами вместо сверкающей воды стучал ослепительно белый пласт соли.
Мы были ошеломлены. Правда, район этот, где мы проводили гидрогеологическую съемку, был для нас нов. Однако мы, прежде чем начать полевые работы, внимательно изучили имеющиеся карты — не только топографические, но и геологические. Да и бее того озеро — именно озеро! — Арыс, по которому мы сейчас преспокойно шли, нанесено на всякую мало-мальски крупную (мелкомасштабную) карту нашей страны: в Казахстане, севернее реки Сырдарьи и восточнее Аральского моря.
Но в конце концов чему удивляться? Вместо озера Арыс покоится гигантский пласт соли площадью около ста пятидесяти квадратных километров. Чего не бывает... Остается сделать соответствующие уточнения на своих картах, провести обследование доступными нам средствами (то есть с помощью лопаты и собственных органов чувств), а в дальнейшем постараться отыскать в литературе или в архивах сведения об этом феномене.
Пробить прочный пласт лопатой было непросто. В дальнейшем дело пошло легче: под крепкой коркой соли залегал сравнительно рыхлый пласт, состоящий из белых кубических кристаллов. Простейший химический анализ — на вкус — дал вполне удовлетворительный результат (он мог быть прочитан на наших сморщившихся лицах): минерал галит, а попросту говоря — обычная поваренная соль.
И все-таки чудо было. Для тех, кто привык довольствоваться обликом предметов и видимыми событиями, все теперь выглядело бы предельно ясным. Однако для нас этот соляной пласт был подобием белого листа бумаги, на который требовалось нанести «анкетные данные» несуществующего озера. Положим, некоторые графы заполнить не представляло большого труда, над другими надо было немножко поработать. Но, пожалуй, самой трудной задачей была разгадка происхождения. Как образовалась эта гигантская соленая залежь?
От обычных производственников, как принято считать, не требуется внедрения в дебри теоретических проблем и нерешенных вопросов. Но так происходит далеко не всегда. Природа почему-то предпочитает выходить далеко за рамки, предусмотренные инструкциями...
Проблема происхождения какого-нибудь природного объекта уходит обычно в глубины геологического прошлого и редко имеет однозначное, принятое всеми специалистами решение. Тем не менее в геологических отчетах почти всегда приходится писать главу «Геологическая история района», а на картах и разрезах ставить значки, обозначающие возраст и происхождение тех или иных слоев. Так что и пласт соли непременно должен быть украшен определенным индексом.
Но не это главное. В задачу нашей экспедиции входило обследование всей Арысской впадины, где «озеро» занимает лишь малую часть котловины диаметром более ста километров и глубиной в сотню метров. Нас интересовали в первую очередь подземные воды. И хотя в этом году не предусмотрено бурение разведочных скважин, надо узнать как можно больше о районе, самым разумным образом наметить точки бурения, хотя бы в общих чертах предугадав, какие горные породы будут встречены в скважинах и на какой глубине будет вскрыт горизонт подземных вод.
Итак, как образовалось озеро, по которому можно ходить пешком? Ответить на вопрос мы, конечно, постарались сразу же, не сходя с соли, имея, так сказать, твердую почву под ногами.
Однако наши рассуждения быстро зашли в тупик. Первое предположение было: некогда озеро занимало более значительную территорию, но со временем в сухом и жарком климате вода испарялась, а соль накапливалась и, достигнув критической концентрации, стала осаждаться. Все просто и понятно.
Но, как многое на первый взгляд простое и понятное, столь очевидная «истина» оказалась чистой выдумкой. Если здесь было многоводное озеро, то сохранились бы так называемые озерные террасы — пологие ступени, выточенные волнами в некогда существовавших берегах. Следов подобных террас не оказалось... Стало быть, озеро вряд ли значительно превышало размеры современного пласта соли.
Второе предположение выглядело более привлекательно: соль в озерную котловину приносят возникающие после таяния снега и весенних дождей потоки. В горных породах, выходящих на поверхность во впадине, содержится немало растворимых солей, так что...
Нет, и тут не сходились концы с концами! На поверхности земли мы действительно видели немало кристаллов, но это был гипс. А под нашими ногами — каменная соль.
Пришлось дать волю крыльям воображения. После нескольких гипотез, которые согласно принятым классификациям следовало бы отнести в разряд бредовых, пришла вполне привлекательная мысль — что, если сравнительно недавно в Арысскую впадину с севера впадала река? Действительно, как это сразу не пришло в голову? Ведь на северной окраине впадины имеется своеобразный «вход», а на юго-западной окраине — «выход». Здесь же можно было заметить следы протекавших некогда потоков.
В таком случае, на месте нынешней соляной плиты долгие века находилось нечто подобное водохранилищу, а точнее — испарительному бассейну, как бы крохотной пресноводной модели Кара-Богаза.
Правда, и тут сомнений оставалось больше, чем восторгов. Чтобы вода отсюда хлынула на юго-запад, потребовалось бы поднять уровень озера на двадцать-тридцать метров. Стало быть, едва ли не вся Арысская котловина оказалась бы затопленной воображаемым водохранилищем... Но выбора не было. Пришлось дополнительно предположить, что Арысская впадина сравнительно недавно была значительно мельче, чем теперь. Что делать! Уточним в процессе работы...
Однако работа шла своим чередом, а уточнений не предвиделось. И, как нередко бывает, свет истины забрезжил не в той стороне, где ожидался ее торжественный восход.
Мы совершали автомобильный маршрут, пересекая Арысскую впадину. Нельзя сказать, что вокруг расстилалась унылая, однообразная пустыня. Песчаные бугры сменялись плоскими блюдцами такыров. Временами появлялось поле с метелочками полыни или заросли саксаула, похожие на вывороченные коряги. Горизонт был постоянно украшен изменчивыми миражами: то кажется, что блестит вода, то видятся пальмы. Порой линия отрывается от земли и повисает в воздухе. И снова — бугры, такыры, саксаул, миражи...
Мы направлялись в сторону сухого, отмеченного на карте русла. Первое, что увидели, — высокий купол глиняного мавзолея — вечный приют кочевника. Мавзолей похож на округлую, как раскрытый купол парашюта, юрту. За ним поле высоких сухих злаков. Дальше — русло.
Такое впечатление, что вода только что покинула долину реки. Арыс — сухое озеро, а тут — сухая река. Впрочем, достаточно копнуть песок лопатой, как в ямке появляется вода. Выходит, река существует, только она скрыта под землей, будто спряталась в песок от жары.
Двигаясь вдоль сухого русла, мы выехали на обширный ровнехонький такыр, окруженный пологими песчаными холмами. Невдалеке — стадо сайгаков. Как тут выдержать и не посоревноваться с ними в скорости!
Восемьдесят километров в час. Куда там! Стадо ринулось с такыра вверх по склону. Вздулись тугие клубы пыли, скрывая животных...