Самый прямой путь к спасению экобаланса Саланга — приучать скотоводов к оседлой жизни, но он же и самый непростой: существует традиционный уклад жизни кочевников, а ломка его болезненна. Хороши были бы иные меры: современная ирригация горных пастбищ, облесение склонов, может быть, создание резерватов, но на это потребны средства, а деньги сейчас очень нужны в иных областях экономики. Попытки обводнения земель к тому же упираются в высокую соленость почв. Но долгосрочные планы уже существуют, и где-то там, в будущем, видится решение сложных проблем неповторимого мира Гиндукуша и малой его части — Саланга.
...Впереди нашего автобуса, двигаясь из-за перегрузки немного зигзагами и нещадно дымя черным выхлопом, ползет вверх большой грузовик — поразительный и странный. Борта его сплошь расписаны масляными красками: узоры, надписи на фарси, картины-пейзажи и картины-сценки из жизни. На заднем бампере стоит, а точнее, «висит», держась за край борта, человек в мокром халате, в чалме-дастаре — типичном головном уборе кочевника. Судя по мужественной позе, человек этот презирает туман и дождь, и он не «заяц», он занят... делом.
Отступление об афганских грузовиках
Грузовые перевозки — дело в Афганистане многотрудное. Железных дорог в стране нет, реки для транспортных целей вовсе не приспособлены, аэродромы есть лишь в нескольких крупных городах, и от самолетов, естественно, помощи немного.
До недавнего еще времени товары перевозили на караванах верблюдов кочевники-кучи, «грузопотоки» возникали с неизбежной рациональностью, закреплялись исторически, были интенсивны и надежны. Кочевников в стране множество и по сей день — два, а то и три миллиона. Доныне шествуют по тысячелетним тропам караваны, а там, где троп никогда не было, например в пустынях, кучи — сухопутные навигаторы — узнают путь по солнцу и звездам.
Однако современное хозяйство быстро развивающегося Афганистана требует иных скоростей и иных объемов перевозок. Сколько тонн может унести одинокий караван, даже если в нем сотня верблюдов?.. Итак, грузовики — мощные машины с хорошей вместимостью. И пересаживаются на них, как правило, те же кучи. Одни из них становятся шоферами, другие — владельцами автомастерских...
Грузовики приходят в Кабул — скажем, из Европы — обыкновенно «голыми» — лишь мотор да шасси: так дешевле обходится перевозка. Если мотор четырехцилиндровый, грузовик в дальнейшем получает прозвище «рокэт», обладатель шестицилиндрового двигателя будет называть свой автомобиль «шеш» — на фарси это и означает «шесть». В афганской ремесленной мастерской машина обрастает огромным кузовом — чем выше борта, тем лучше, — и вместительной шестиместной кабиной (по дороге такое «такси» подсаживает пассажиров). Но это лишь начало работы: индивидуальности у автомобиля пока еще нет.
Верблюд у кучи не просто транспортное средство: это друг, надежная опора и вообще, как известно, живое существо. Раз так, то друга-машину тоже нужно оживить, вдохнуть в нее душу. И появляются на усиленных металлом стенках кузова живописные, порой очень искусно выполненные картины: Мекка, белокаменный Тадж-Махал, крылатые кони; или водный пейзаж (важная символика: «вода — жизнь»); или современное — реактивные истребители, танки — дань революции; или, например, невообразимая орнитологическая галерея по всем бортам — птицы виданных и невиданных пород. Далее наступает очередь кабины. Везде, где только можно (и даже там, где это мешает), водитель-кучи развешивает металлические украшения, бляшки, мониста, флажки с изречениями из корана, кисточки — точь-в-точь такие, какими украшены верблюжьи попоны. Над ветровым стеклом с внешней стороны очень часто нарисованы два больших ока: отвести дурной глаз. Той же цели служит множество зеркалец и в кабине. Путь обычно долгий и утомительный, особенно в горах, ограждения есть не везде, того и гляди злая сила уведет в пропасть, лучше уж заранее обезопаситься. Последний штрих: все оставшиеся внешние части машины, которых еще не трогала кисть, раскрашивают в разные цвета — по возможности наиболее яркие. Вот теперь грузовик «ожил» и готов отправиться в путь.
Стать шофером «рокета» или «шеша» может лишь отважный и терпеливый человек. Поначалу надо год-два побыть учеником. Только не следует думать, будто ученик-«келинар» сидит на месте водителя, а умудренный наставник дает ему ценные указания. Нет, ученик — как раз тот, кто... «висит» на заднем бампере. Только так, по мнению шоферов-кучи, можно научиться смотреть в глаза опасности, без страха заглядывать в глубочайшие пропасти, стойко переносить дождь и холод и... спасать машину в трудный момент. Если забарахлит мотор на крутом подъеме и откажут тормоза — а это случается нередко, — «келинар» должен успеть соскочить на землю и подложить под задние колеса деревянные клинья. Иначе рухнет на дно ущелья расписной, неповторимый, но, увы, как правило, перегруженный «шеш»...