— Так некуда было прыгать, — объяснил Игорь, — сверху уже голова ее была, над самым фонарем торчала. Не нырни я, мы бы этой Тортилле шею, как пить дать, укоротили. А очень не хотелось. Шейка-то метров десять — шутка ли, черепаха, может, ее всю жизнь растила...
— Погоди, погоди, — остановил вдруг эколога Чекерс. — Какой длины шея была, говоришь?
— Метров десять. А то и двенадцать.
— А голова где торчала? Над фонарем?
— Над ним самым, — с готовностью подтвердил Игорь.
— Но тогда получается, — до шепота снизил голос Чекерс, — что ты вел дисколет на высоте десяти метров над уровнем моря.
— Ну, вел... — с некоторой, не очень большой, долей смущения признал Игорь.
— А кто тебе позволил?! — вновь закипел пилот. — Как ты посмел рисковать всей экспедицией, кораблем, нашими жизнями, в конце концов?!
— Да хватит тебе, — разозлился, в свою очередь, Краснов. — Подумаешь — авария какая! Ничего с нами не случилось.
— Как — ничего? А винты? Пропеллерный люк не закрывается.
— Починю я твои винты, не волнуйся. Собственноручно починю.
— Где, интересно? Уж не под водой ли?
— Могу и под водой. Тут неглубоко. Метров шестьдесят.
— Это чистая случайность, что здесь мелко. А будь тут три-четыре километра... — уже остывая, по инерции продолжал Чекерс. Во время перепалки с экологом он успел просканировать основные узлы и убедился, что никаких серьезных повреждений дисколет не получил.
— Хоть тридцать четыре! Тебе не хуже меня известно, Боб, что дисколет выдерживает практически любое давление, ему все равно откуда стартовать — с орбитальной станции, поверхности планеты или дна морского. Врубай реактивную тягу и газуй.
— Газуй! Быстрый какой. Ты расход горючего на старт в жидкой среде посчитай. А нам еще на Кайонегро лететь.
— Долетим.
— Может, и долетим. Если будет зачем.
— То есть как? — не понял Игорь.
— А так. Запрещается — ваш же брат эколог запретил летать на ионном ходу на планетах. Без пропеллеров, таким образом, нам ни здесь, ни там делать нечего.
— Сказал, починю пропеллеры! — рявкнул Игорь. — Сейчас же. Немедленно.
С хрустом ступая по коралловому дну, Роберт вышел из-под дисколета. Ему пришлось задрать голову, чтобы видеть все действия Краснова. Эколог сидел верхом на пропеллерном кожухе, напоминающем верблюжий горб, и пытался выпрямить ось. Пилоту сразу стало ясно, почему не закрывался вертолетный люк: погнувшись при соприкосновении с черепахой, ось задевала за край кожуха нижним винтом.
— Ну как, получается что-нибудь? — примирительно буркнул Чекерс.
Вместо ответа Игорь протянул рукоять пневмомолотка, помог взобраться наверх.
Хотя работать под водой без привычки выходило куда медленней, чем получилось бы, скажем, в невесомости, однако они довольно быстро подправили ось. Оба винта, и верхний и нижний, пришлось снять — из восьми лопастей уцелело лишь пять, причем одна из них была согнута в буквальном смысле в бараний рог.
— Надежда! — вызвал Игорь. И тут же будто колокольчики рассыпались в шлемофонах: «Да, слушаю, Игорек, ну что там у вас, я уже начала за вас волноваться...»
— С нами-то все в порядке. А вот винты совсем плохи, мы их демонтировали, — сообщил пилот. — Надя, я хочу проверить, закроется ли люк. Будь любезна, нажми на левой панели третью кнопку во втором ряду сверху.
Булькнув воздушными пузырями и пропустив в себя голую, как сухая елка, ось, створки люка сомкнулись. Игорь удовлетворенно погладил линию стыка, почти неразличимую на гладком матовом металле.
— Дело сделано, Боб, — сказал он. — Теперь можно и погулять. Как считаешь?
Чекерс не возражал: не каждый день выпадает побродить под водой на другой планете.
Теперь, когда не было нужды торопиться и думать о ремонте, подводный мир выглядел совсем по-другому, нежели из кабины дисколета. Уже не казалась однообразной, монотонной размытая голубизна воды. Зубчатые скалы, словно горный фон на пастелью написанном альпийском пейзаже, придавали картине морского дна глубину и загадочность. Где-то на пределе видимости, будто призраки, мелькали расплывчатые силуэты; некоторые из них, приблизившись, оказывались обыкновенными, ничем внешне не отличающимися от земных лупоглазыми рыбами. Пятнистыми лентами извивались, стелились по дну плоские длинные водоросли. Сжимали и разжимали бутоны из тугих лепестков-щупалец кокетливые анемоны. И все же достаточно было одного внимательного взгляда, чтобы понять, кто настоящий властитель этого густонаселенного царства. Мир этот, несомненно, принадлежал кораллам. Большие и маленькие; плоские, как резной веер, и неуклюжие, напоминающие громоздкий стол на кривой толстой ноге; щетинистые, как морские ежи, и едва шершавые, с глубокими извилистыми бороздами, похожие на окаменевший мозг; в форме раскидистых оленьих рогов и нежные, словно весенние ольховые побеги, — все эти бесчисленные кораллы покрывали дно, цеплялись за отвесы скал, росли во всех щелях и расщелинах, выглядывали из водорослей.