Конечно, посетителю Пловдива обязательно покажут южные ворота Филиппополя — Хисар Капию или останки стен акрополя на Небет-Тепе.
На скальной горе Небет-Тепе — одной из вершин Трихолмия (так переводится слово Тримонциум) — зародилось в древности поселение, которое, разрастаясь, спускалось вниз по склонам холмов. Так возникли город и площадь в его центре. Когда при строительстве новой почты вскрыли эту площадь, то жители специально поднимались на Тримонциум, чтобы собственными глазами посмотреть на Древность — обломки мраморных капителей, поверженные стволы колонн... В их воображении возникал шумный разноязыкий античный город.
На востоке теснились инсула — многоэтажные жилые дома. Вокруг площади возвышались внушительные общественные здания из обожженного кирпича, облицованные мраморными плитами. Площадь украшали портики и аркады, за которыми теснились небольшие лавочки, торговые ряды. Прежде всего это был рынок, а затем уже — центр общественной жизни. В древнем Пловдиве заседало общее фракийское собрание — Койнон тракон. Площадь превращалась в форум, где в тени статуй и храмов народ решал свою судьбу... Теперь большую часть площади закрывают узорчатые плиты, покоящиеся на бетонном основании. Но воображение упорно рисует в центре Пловдива античный форум во всем мраморном великолепии. Его просто не хватает нынешнему городу...
— ...Как вам понравилась центральная площадь?
Склонившись над планом, секретарь Пловдивского горкома БКП Андрей Френгов указывает карандашом точку в центре:
— Да, многое она видела.
Площадь слышала поступь воинов Юстиниана, превратившего Пловдив в византийскую твердыню. Однако крепость не устояла против натиска болгар, и город вошел в состав Первого болгарского царства. Затем в течение столетий город был то болгарским, то греческим, пока его не захватили и не разрушили турки-османы. Но, несмотря на многовековое турецкое владычество, на скальных вершинах Тримонциума — Джамбаз-Тепе, Таксим-Тепе и Небет-Тепе — зарождалась новая жизнь, город возникал из пепла пожарищ. Возрождаются ремесла, торговля, и в XIX веке богатые пловдивские купцы открывают свои конторы в Стамбуле, Вене, Манчестере. Гнев народа против чужеземных угнетателей прорвался в Апрельском восстании 1876 года, когда взметнулись болгарские красно-зеленые знамена с изображением льва и словами «Свобода или смерть!». Но старая пловдивская площадь услышала вскоре стук топоров: строили виселицы для расправы над восставшими. А через два года по центральной площади победно процокала казачья сотня есаула Бураго... Болгария вновь обрела национальную свободу.
Карандаш Френгова взметнулся от площади вверх:
— Всем нравится пловдивская главная торговая улица, носящая имя известного партийного и государственного деятеля Басила Коларова, одного из руководителей Сентябрьского антифашистского восстания 1923 года. Он был учеником Димитра Благоева, который также долгое время жил и работал в нашем городе. Обо всем этом вам расскажут в Музее революционного движения. Подниматься туда надо по улице Васила Коларова от нашей площади 9-го Сентября. Она получила свое нынешнее название в честь народного восстания 1944 года, положившего начало социалистической революции. Той осенью на площади была сооружена арка для торжественной встречи советских солдат. Слева, на холме Освободителей, установлен в их честь памятник, названный болгарами «Алеша».
А почему — знаете? Когда войска маршала Толбухина — есть улица и его имени — вошли в город, один наш парень встретился и подружился с тремя молодыми русскими солдатами. Особенно полюбил он Алешу — крепкого добродушного сибиряка. Началось строительство монумента на холме, и пловдивские жители ходили смотреть, как росла с каждым днем гранитная фигура солдата в плащ-палатке. Он все больше и больше напоминал молодому пловдивцу его друга из Сибири. Тогда молодой болгарин взял и написал на граните «Алеша». Имя осталось...
А от площади 9-го Сентября лучами отходят улицы с именами молодых борцов-антифашистов Лиляны Димитровой и Александра Димитрова...
Карандаш Френгова очертил широкий круг, охвативший старый Пловдив. На плане здесь была проведена граница, рядом шла надпись «охранная зона».
— Давайте-ка поднимемся на верхний этаж — оттуда город как на ладони,— секретарь горкома встал.
На двенадцатом этаже Андрей Френгов распахнул широкое окно, и вместе с ветром в зал ворвались звуки города.