Хуже всех поступил с нами электромонтер. Он не ехал два года (и мы, конечно, сидели без электричества). Я частенько говорил с ним по телефону и каждый раз словно чувствовал запах спиртного в трубке.
Я не озлобился, даже подружился с одним из «артизанов». Это был местный гробовщик и плотник, который обещал соорудить у нас лестницу, ведущую на чердак. Я был предупрежден женой о том, что он может приехать. К тому времени я уже привык скептически относиться к подобным предупреждениям. Но он приехал. Вел себя странно: вошел без стука, когда я еще был в постели, не поздоровался а только сказал:
— Я месье де ля Бранкет.
В руках у него был складной метр.
— Знаю. Гробовщик,— сказал я и откинул одеяло.— Можете меня обмерять.
Он усмехнулся.
— Гробы я теперь покупаю готовые в универсаме,— сказал он.— Вам я сделаю лестницу.
— Это правда? — спросил я.
— К сентябрю,— добавил он, обмерив стену.
— А вот это уже неправда,— сказал я, стараясь сохранить академический тон.
— Ну, к декабрю,— сказал он.— Хотя я сейчас свободен.
— Но почему надо всегда обманывать? — спросил я.— Или это непонятный мне юмор? Розыгрыш?
Мне плевать было на лестницу, я ничего не забыл на чердаке, но меня заинтересовал нравственный аспект частного производства. А может, и нравственный климат (понятие греха и прочие мелочи).
— Да, есть такая привычка,— сказал симпатичный гробовщик.—Раньше было слишком много работы, мы обещали и оттягивали. Теперь работы мало... Ну, поменьше... На всякий случай обещаешь. Главное — не отказать. Набрать побольше клиентов, а там разберемся. Вдруг будет простой. Но разве это только среди «артизанов»?
Я задумался, и мне стало стыдно. Я обидел целое сословие. А сколько раз мне говорили здесь люди умственного труда:
— Позвоню с девяти до одиннадцати.
И не звонили после этого никогда.
А сколько раз я зря приходил на деловое свидание! Сколько раз ждал обещанного!..
Но, может, просто я такой зануда? Ну, сказал сегодня что-то человек (пусть даже по телевизору). Пусть написал даже. Завтра он имеет право забыть — жизнь ведь идет вперед. И опоздать он имеет полное право — ведь человек не машина. Нет, постойте, а как же все-таки отношения между людьми, человеческие, деловые? Есть же слово, мужское слово, слово джентльмена, есть точность, вежливость королей... Э-э-э, пошло, понеслось, видно, что член общества охраны памятников...
А вот ежели, скажем, украсть? Что ж, крадут и здесь, Франция — не Швейцария. Помню, как-то в день отъезда я бродил с молодыми друзьями по универсаму и вдруг увидел огромную книжку комиксов—знаменитый «Астерикс».
— Тьфу,— сказал я.— Сын же ее просил.
Я перевернул книжку, поглядел на наклейку с ценой и присвистнул.
— Перебьется,— сказал я и повернул прочь.
— Ты тут постой, покопайся в косметике,— сказал один из друзей, догоняя меня.
— Мне не нужна косметика,— сказал я, но он уже крутил что-то перед моим носом. Потом положил на место. А когда мы вышли на улицу, одна милая девушка вытащила из-под свитера эту самую книжку: «Подарок твоему сыну». Разгорелся спор, настоящий скандал, меня стыдили за ханжество, мне объясняли, что это, собственно, одна из форм борьбы с капитализмом (всегда «грязным»). Но я-то про себя думал, что дела плохи. С тех пор я много чего такого видел. Сотни разбитых (чтобы взять денежки) парижских телефонов-автоматов (пришлось их чуть не все переводить на кредитные карточки). И длинные ряды магазинов, бойко торгующих дверными запорами хитрейших систем, сигналами тревоги, средствами самообороны. Конечно, это все не только французская беда. Наверно, лидирует Америка, да и в Москве есть кооператив по установке бронированных дверей со спецзасовами. А все же так мечталось увидеть иное человечество...
А то вот глядел я тут как-то по телевизору длиннющую передачу про шпионов, в программе «Досье экрана». Сперва шпионский фильм был, нормальная клюква, русские даже в постели не снимали в нем меховых шапок пирожком и пальто с шалевым воротником. И бокалы швыряли через плечо, все, как надо — чтоб можно было узнать. А потом была длинная дискуссия. Участвовали специалисты по шпионажу и шпионы-профессионалы. Был даже один достаточно мерзкий шпион-перебежчик. Говорили о способах, о методах, стращали домохозяек и мужчин. Говорили о своем нелегком и почетном труде. И за два часа никому в голову не пришло, хоть бы намеком — о том, что работенка все ж как-то не того,— подглядывать, подделывать, выкрадывать, пришить втихаря. Работа и есть работа. А может, такая в наш век закалка у всякого человека, что никакие глупости его уже не берут? Ведь процентов восемьдесят книжной продукции теперь про это — «черная серия», еще черней, еще и еще. Это же считается прекрасным развлечением, отдыхом для души: убил, зарезал, подглядел.