Выбрать главу

Когда срок заключения подошел к концу, с меня взяли подписку о том, что я уведомлен о запрещении впредь жить и появляться на территории США. Потом под охраной доставили в Балтимор, где посадили на старый бельгийский сухогруз «Ван», шедший в Чили за селитрой. На судне был некомплект команды, и капитан согласился за небольшую плату доставить за границу нежелательного иностранца. Чтобы хоть как-то занять время, я изо всех сил старался быть полезным на судне: драил палубу, помогал на камбузе. Это понравилось капитану, и он объявил мне, что зачисляет юнгой в палубную команду.

Команда на «Ване» была разношерстной — греки, скандинавы, немцы, чехи, итальянцы. И среди них оказались люди, сыгравшие решающую роль в моей судьбе: русский Федор Галаган и венгр Ян Элен. Первый плавал на броненосце «Потемкин», после восстания бежал за границу и с тех пор скитался по свету. И когда он услышал, что я отсидел в тюрьме за распространение листовок, то сразу проникся ко мне дружеским расположением. Федор взялся обучать меня морскому делу: объяснял назначение различных механизмов на судне, обязанности членов экипажа, попутно рассказывал о городах и странах, в которых побывал, и о Советском Союзе.

Второй наставник венгр Элен, во время первой мировой войны оказался в плену в России, стал коммунистом. Вернувшись на родину, сражался за установление Советской власти, потом был вынужден эмигрировать. С ним я прошел марксистский «ликбез», узнал, за что борются коммунисты, какова их программа да и многое другое.

В Антверпене, где был приписан «Ван», Элен познакомил меня со своими товарищами-коммунистами. Спустя несколько месяцев, когда ко мне присмотрелись, проверили, приняли в партию и меня. Произошло это в 1932 году. Поскольку коммунисты находились в подполье, я взял себе партийный псевдоним Чебан, в память о моем земляке, которого на моих глазах расстреляли румынские каратели...

Первым моим партийным поручением было — нелегально перевезти на судне в Роттердам трех товарищей. К тому времени меня уже сделали боцманом, так что все прошло без осложнений. Затем мне еще не раз случалось тайно переправлять «живой груз» в Англию, Бельгию, Голландию, доставлять партийную литературу в Италию.

Потом я осел на «берегу» и, поскольку знал несколько языков, занялся политической пропагандой среди моряков с заходивших в Антверпен судов. Так продолжалось два года, пока бельгийские власти не арестовали меня за «антиправительственную деятельность». Приговор — шесть месяцев тюремного заключения с последующей высылкой из страны.

После отсидки оставаться в Бельгии, хотя и на нелегальном положении, стало опасно, и меня — Семена Чебана (имя это я принял уже окончательно) — переправили в Париж.

Перед отъездом снабдили несколькими адресами. В их числе был и адрес «Союза за возвращение на родину», то есть в Советскую Россию, на улице Дебюсси, 12, куда я первым делом и отправился. Там же находилась и партийная организация. Позже на собрании секции металлистов Парижа меня приняли во Французскую компартию, обменяли партбилет.

В общедоступной литературе сложился стереотипный образ разведчика: похищенные из сейфов документы, бешеные гонки на автомобилях с обязательными перестрелками, кутежи в дорогих ресторанах, где между двумя бокалами шампанского выведываются государственные тайны. Но как далеко это от действительности!

Разведчик — в подлинном смысле этого слова! — должен обладать аналитическим умом математика, хладнокровной дерзостью виртуоза-хирурга и быть талантливым актером. И все же профессия разведчика не похожа ни на какую другую. Помимо чисто человеческих качеств, таких, как ум, смелость, хладнокровие, память, терпение, она требует еще и профессиональных навыков.

Об этом думал я, когда слушал рассказ Семена Яковлевича. И однажды, поборов сомнение, спросил впрямую:

— Как становятся разведчиками?

Семен Яковлевич немного помолчал, словно что-то обдумывая, а потом ответил:

— Ваш вопрос, как становятся разведчиками, не совсем точен. Что значит «становятся»? Как отбирают — одно; как готовят — другое; наконец, как человек реализует себя на этом поприще — третье. Насчет вербовки агентуры я не специалист, никогда этим не занимался.

— Ну, хорошо, а как вы сами попали в разведку? — продолжал допытываться я.

— Это длинная история...

Мадрид, 1936

«Над всей Испанией безоблачное небо»... Семен Чебан не имел ни малейшего представления о том, что эта фраза, переданная 17 июля 1936 года в сводке погоды из Сеуты, небольшого городка в испанском Марокко, была условным сигналом к фашистскому мятежу генерала Франко против республиканского правительства Испании. В стране началась гражданская война. Рабочий класс страны, руководимый компартией, при поддержке народных масс подавил выступление мятежных гарнизонов в основных центрах страны. Опираясь на помощь СССР и интернациональных добровольцев, республиканцы сорвали попытки франкистов овладеть Мадридом. И тогда, опасаясь разгрома мятежников, фашистская Германия и Италия начали открытую интервенцию, направив в Испанию свыше 300 тысяч своих войск.