За ночью следует жаркий гнетущий день. Большие черные тучи, между которыми виднеются бледные просветы, быстро бегут с запада на восток, гонимые знойным ветром, несущим облака пыли,— нечто вроде австралийского самума. Спящие мечутся в лихорадочном сне, я же не могу сомкнуть глаз. Я испытываю, как говорят в просторечье, ломоту в ногах; надо пройтись, размяться, и за неимением лучшего я брожу по берегу ручья, в котором отражаются мерцающие звезды. Но вскоре почти все они скрываются за тучами.
Мой тонкий слух, различающий малейший шум, улавливает слабый рокот, который то усиливается, то затихает в зависимости от силы ветра. Я с тревогой прислушиваюсь. Шум усиливается. Он чем-то напоминает шум града, барабанящего по листве. Я прикладываю ухо к земле и слышу непрерывный гул, похожий на шум идущего поезда. Взволнованный, я встаю и иду будить Тома, чей безошибочный инстинкт поможет разобраться в характере этого явления. Мне кажется, что воды ручья, которые я с трудом различаю при слабом свете звезд, бурлят и текут сильнее.
Услышав мой окрик, Том вскакивает. Он таращит глаза, прислушивается и, насколько это возможно, раздувает ноздри своего приплюснутого носа. В течение нескольких минут он неподвижен. Вдруг на его черном лице появляется выражение неописуемого ужаса. Он поднимает свои длинные, худые руки в жесте отчаяния и издает гортанный возглас, который заставляет вздрогнуть и вскочить больных.
— Ооак!..
— Что случилось? — спрашивает майор кратко, без видимых эмоций.
— Вода!..
— Что ты этим хочешь сказать?
Абориген с растерянным видом невнятно произносит длинную фразу, которую я не понимаю, но смысл которой тотчас уловил его хозяин, привыкший к грамматике Тома.
— Ладно.
Несколько больших шагов, и майор уже возле сэра Рида, устремившегося ему навстречу.
— Что такое, Харви? — спрашивает сэр Рид.
— Наводнение. Вода движется на нас со скоростью кавалерийского эскадрона.
— Что теперь делать?
— Выбираться как можно скорее из низины.
— У нас есть время?
— Нам много надо успеть сделать.
— Харви, возьмите на себя командование. Я займусь детьми.
И, обретя вновь юношескую энергию, скваттер спешит к девушкам.
— Все ко мне! — кричит старый офицер голосом, привыкшим командовать во время грохота битвы, и этот голос проникает в сердце каждого.
Все на ногах и слушают приказы. Ветер усиливается. Ослепительные молнии пронзают сплошные тучи. Лишь немного отдохнув от усталости, с опухшими, воспаленными глазами поселенцы вновь готовы к бою, хотя и не знают, какая опасность им угрожает.
— Запрягайте лошадей!
Двенадцать человек без сутолоки и паники впрягают лошадей в две повозки.
Справа от повозок два фонаря освещают сцену поспешных сборов, хотя для этого было достаточно и вспышек молний.
— Каждому взять запас еды на два дня и по пять пачек патронов.
Крышка большого ящика отлетает, поддетая топором, и все разбирают консервы. Запасаются также и боеприпасами.
Если людям удается сохранять спокойствие, то стихия, напротив, неистово разбушевалась. Гремит гром, сверкают молнии, гул водного потока, который катит свои бурные воды в узкой лощине, сливается с раскатами грома.
Голос командира подобен звуку горна:
— Все готово?
— Да,— отвечает МакКроули, на которого возложены обязанности помощника командира и который спокоен, как на параде.
— Отлично! Эдвард, возьмите большую карту, поручаю ее вам.
— Есть, командир!
— Фрэнсис, вам даю компас и секстант. Помните, они для нас важнее продуктов.
— Я их буду беречь, сэр,— невозмутимо отвечает гигант. —
Эта краткая фраза говорит о том, что он скорее умрет, чем выпустит их из рук.
В момент, когда караван трогается, перед нами вспыхивает громадный язык пламени. Высохшие деревья загораются, как спички. Возникшие от молний пожары возникают в десятках мест и тут же охватывают площадь в квадратное лье. Ветер с безумной яростью раздувает огонь, распространяющийся с невероятной быстротой.
Лошади отпрянули от этой огненной стихии.
Менее чем в пятистах метрах справа от нас при свете пожара мы видим затопленную долину, исчезнувшую под водой, которая наступает беспощадной, грозной стеной высотой в два метра, увенчанной шапкой белой пены. Куда бежать? Что нас ожидает? Не будем ли мы поглощены этим водным потоком?
Нам угрожает смерть от двух грозных стихий, объединившихся против нас. Даже у самых хладнокровных на лбу выступает пот.