— Боюсь, содовой нет. Простая вода сойдет?
— В ней рыбы размножаются, — ответил Хайрэм. — Но, с другой стороны, птицы испражняются в воздухе, а мы же дышим.
— Это значит, что ты согласен?
— В тот день, когда я смогу обойтись без выпивки, ты закажешь шестерку черных лошадей.
— Сейчас налью. Алан в душе.
Когда Джерри вернулся в гостиную, Алан уже сидел там в черно-белом кимоно.
— За ваше счастливое возвращение,— провозгласил Хайрэм.
— Спасибо.
Все, как водится, приложились к бокалам. Хайрэм с надеждой улыбнулся хозяевам.
— И за удачное путешествие?
— Не совсем, — ответил Алан.
— Совсем не,— вставил Джерри.— По правде сказать, полный провал.
— Я бы не стал так говорить,— возразил Алан.— Теперь мы куда лучше знаем механику этого дела. Ты слишком пессимистически настроен, Джерри.
— Но пленки исчезли!
— Погодите-ка. Сделайте так, как король червей советовал Алисе и как я каждый божий день советую бездарным писателям, вымазанным чернилами. Начните с начала и продолжайте, пока не дойдете до конца, а тогда уже останавливайтесь.
— Все хорошо шло до самого конца, — сказал Алан.
— А потом — провал!— заявил Джерри.
— Нет-нет, на сей раз слушайте меня внимательно: начинайте с начала...
— О, Хайрэм!— вскричал Джерри. — Пленки исчезли, с тебя этого довольно?
— Погоди, Джерри, Хайрэм прав.
Алан рассказал все по порядку, умолчав лишь о том, как на них подействовало появление гангстера в гостинице.
— В общем, кое-кто, вероятно, знал, что мы делаем эту запись,— закончил он,— и догадался, что мы вывозим ее в плейерах.
Хайрэм задумчиво кивнул.
— Думаете, Гэлуэй?
— Не знаю. Он вроде не из таких хитрецов.
— Гэлуэй, конечно, — заявил Джерри.
— Ладно, если пленки у него...— рассудил Хайрэм.
— Однако мы запомнили все, что он говорил. Всю механику контрабанды, а также то, что он намерен сделать с этим несчастным храмом...
— Я даже почти соблазнился,— вставил Джерри.— Такой навар мог бы получиться.
— Да уж,— Алан косо взглянул на него.
— Вы — законопослушные граждане, — сказал Хайрэм. — Вспомните, как вы огорчались, когда я показал вам разграбленные гробницы.
— Как бы там ни было, мы располагаем фактами,— произнес Алан. — Пусть и без пленок. Разве этого мало?
— Ничем не подтвержденные слова, — Хайрэм покачал головой. — Даже если юристы разрешат публикацию, я не напечатаю. Вора не прижали, значит, и статьи не будет.
— Жаль! — огорчился Алан.— Мне понравилось быть сыщиком.
— Еще как жаль! Могли бы разоблачить нелегальный вывоз произведений искусства, ниточки которого тянутся в Нью-Йорк! Разбавили бы нашу муру. Ой, ребята, как я устал от нее... А тут, в кои-то веки, стоящий материал! Древности, злодеи на самолетах, тайные встречи на кукурузных полях...
— Там, по-моему, какая-то ферма, — вставил Алан. — Скотоводческая.
— Все равно, только ходить труднее: спотыкаешься. Ну ладно, с этим покончено. — Хайрэм вздохнул и отхлебнул } из стакана.—Думаю, больше вы никогда не услышите о Кэрби Гэлуэе.
«Маяк» и «голос»
«Я еще могу позвонить тем двум парням из Нью-Йорка, — думал Кэрби, поднимая перегруженную «Синтию» над горами и описывая широкий полукруг. — Если эта проклятая баба не попадет на телеэкран, я свяжусь с ними через две-три недели и начну перевозки. И плевать мне, поставили мы храм или нет».
За спиной шуршали мешки с марихуаной. Зарабатывать на жизнь перевозками такого груза можно, лишь перегружая самолет и надеясь на свое пилотское искусство. Однако теперь, после аферы с храмом, риск удвоился. Приходилось лететь не на север; а на юг (тайком от провожавших его поставщиков) и садиться на своем участке, чтобы взять на борт еще и дополнительный груз.
Бах! «Синтия» плюхнулась на грунт и жалобно застонала. Луну заволокло облаками. Кэрби развернулся, ненадолго включил фару и, увидев, где стоят индейцы, погнал самолет туда.
Погрузка шла быстро. Индейцы доставали из картонных коробов большие и маленькие свертки, упакованные в старинные белизские газеты, большей частью «Маяк» и «Голос». Самый мелкий сверток был не больше кофейной чашки, самый крупный — примерно с настольную лампу без абажура.
— С этим поосторожнее, — предупредил Томми. — Тут трещина.
— Хорошо,— Кэрби сунул сверток в мешок с марихуаной. Было за полночь. Кэрби предстоял долгий путь длиной почти в 800 миль, большей частью над водой. В зависимости от ветра и погоды путешествие займет от пяти до семи часов. В любом случае он приземлится до рассвета. Уложив последний сверток, Кэрби зевнул и спросил: