До самого полудня несколько необычное состояние реки вызывало во мне смутные подозрения, но это еще не было ощущением тревоги. Потом я заметил облако пыли в небе выше по течению реки, но, когда мы достигли того места, там ничего не оказалось. «Наверное, оптический обман», — подумал я.
Не доходя двадцати пяти километров до Холи Кросса, мы вошли в узкую долину, густо поросшую лесом по обоим берегам реки, и пыльное облако предстало перед нами снова. На краю долины, на берегу реки, гнездилась эскимосская рыбачья деревушка, и все лодки там были вытащены далеко на галечный берег. Двое мужчин наблюдали за нами, когда мы проходили мимо. Я помахал им рукой, они не ответили, старший из них все же чуть шевельнулся.
В воде началось какое-то возмущение, миниатюрные буруны стали биться о гранитные стены русла реки. Однако я все еще не чувствовал угрозы и принимал все происходящее за обычную игру великих сил водной стихии. Когда я направил нос лодки на выход из этой уходящей на север долины, словно невидимая волна прошлась вдоль правого борта, и меня чуть было не вышвырнуло из лодки.
И вот, без всякого предупреждения, неожиданно выросли из воды волны, совсем непохожие на что-либо виденное мной ранее (если не считать большие пороги),— река словно вскипела до самого дна. Я облился холодным потом, вообще всегда испытываю страх перед бурлящей водой, и изо всех сил стал править к ближайшему берегу. К несчастью, это был крутой, подмываемый берег, указывающий на ту сторону реки, где проходит быстрое течение. Противоположный берег, наоборот, обычно низкий и окаймлен плавными песчаными бичевниками, потому что там всегда спокойно. Там же, где река течет прямо, крутые — подмываемые и низкие берега могут чередоваться по обе стороны, в зависимости от конфигурации русла.
Облака пыли пришли с берега, и я не смог избежать вихря на самой середине реки. Было такое ощущение, словно в лицо мне пыхнул жаром дракон. Когда я сблизился с берегом, рядом рухнула в реку сосна. Затем другая, а вместе с ними обвалился значительный участок берега. Рев мотора заглушал все остальные звуки, и разрушительные силы, которые вгрызались в берега, работали словно молча. Это лишь усиливало зловещую, разворачивающуюся словно в замедленной съемке картину разгула стихии — именно так представлялось мне происходящее. Тогда я так и не смог понять, что же все-таки делается. Я исходил на лодках тысячи километров вверх и вниз по течению самых необузданных рек в Северной Америке, но никогда не видел ничего подобного. Кроме того, мое изначальное впечатление о Юконе, долго вынашиваемое в мозгу, было как о реке медлительной, такой же «ручной», как Темза.
Затем я увидел, что лес, от поросли внизу до самых макушек гигантских сосен, согнулся в три погибели, и там происходило какое-то дикое движение. Ветер дул со страшной силой, хотя в своем костюме с капюшоном я не чувствовал практически ничего.
Какое-то мгновение я медлил, не принимая решения. Волны на середине реки — ширина ее была метров 500 — 600 в этом месте — выглядели достаточно дружелюбно, к тому же, если бы я стал прижиматься к берегу, в любую минуту моя лодка могла угодить под крону упавшей сосны. О высадке на берег не могло быть и речи. Развернуться, а затем пуститься вниз по течению тоже было нельзя. Лодка вздымалась и падала, словно живое существо, она была словно игрушкой в пасти гигантского мастифа, иногда ее старалось затащить под высокий берег мощное, невидимое мне течение.
Впереди река сужалась, превращаясь в бутылочное горлышко, берега стали круче, и хаотичные волны, которые раньше вздымались только на середине реки, теперь почти перегородили нам путь. Однако между жесткими, как бы стоячими волнами и рушащимися берегами было что-то вроде ямы. Мне удалось заметить мельком, что уровень воды в реке тем выше, чем дальше от берега. Я не раз слышал, что при значительной скорости течения и мощности потока разница может достигать метра и более, но никогда прежде мне не доводилось наблюдать такое явление. Это и в самом деле выглядит устрашающе.
Я налег обеими руками на румпель, и лодка, словно нехотя, отошла от крутого берега и пошла наискось поперек реки. Может быть, дела обстояли лучше на другой стороне? Но для того, чтобы попасть туда, предстояло преодолеть середину реки, где возмущение воды было наибольшим и волны почти смыкались. Не успевала моя лодка перевалить через стену воды, как надо мной уже нависал другой гребень. Достаточно малейшей ошибки, неверного движения румпеля, и мне пришлось бы добавить очередную порцию к тем двадцати-тридцати сантиметрам воды, которые уже плескались вокруг моих ног в лодке. Я утонул бы через пару секунд.