Весь день туман держался у стены утесов или поблизости. У отвесных скал Эскарпа Хотхама мы оторвались от острова Корнуоллис и пересекли штормовые воды пролива Веллингтон.
Мы вздохнули с облегчением, когда вышли наконец к земле и попали под укрытие скалистого острова Девон, а затем зарулили в заливчик под названием Эребус-Бей.
«Эребус» и «Террор» — так назывались прочные суда сэра Франклина, шестидесятилетнего лидера экспедиции 1845 года, которая в составе 129 человек отправилась на розыски Северо-Западного прохода. За несколько дней до начала экспедиции жена Франклина, увидев, что он задремал в кресле, укрыла ему ноги флагом, который она вышивала для экспедиции. Он проснулся и испуганно воскликнул:
— Флагом накрывают только усопших!
Оба судна и все люди с них исчезли, и, несмотря на сорок поисковых экспедиций, многие из которых сами по себе явились деяниями героическими, проявлением мужества и терпения, в течение последующих десяти лет не было обнаружено в живых ни единого человека.
Я почувствовал искреннее сострадание к ужасной судьбе Франклина и его людей, которые погибли медленной смертью на этой враждебной человеку земле.
На восточном берегу острова Бичин-ринг мы стали на якорь и выбрались на берег, где из гравия на пляже торчал древний корабельный бушприт. Чуть выше приливной отметки виднелись останки фундамента древней хижины, а вокруг были разбросаны обломки деревянных бочек и ржавые железные обручи. За бушпритом лежали могильные камни. Часть людей Франклина умерла здесь скорее всего от цинги, однако большинство продолжили свой путь на юг, чтобы погибнуть там.
Чарли вырезал свое имя на плитке сланца и оставил его на пляже. Примерно с час просидели мы на берегу, разглядывая эти обломки отчаяния. Затем шли 250 километров до Крокер-Бей. По пути пересекали устья многих заливов и, поглядывая на север, видели вершины высоких ледников на восточной половине острова Девон, которые посылали оттуда свои щупальца в прибрежные долины и сползали в морские фьорды уже как айсберги.
Когда вечер сомкнулся над нами, мы двинулись под холодное, темное плечо огромных утесов по чернильно-черному морю. Мы видели много тюленей, китов и морской птицы, все чаще нам встречались огромные айсберги. Когда ночь свалилась на нас с высот закованных в ледяной панцирь утесов в Крокер-Бей, разразился шторм, прилетевший с севера из пролива Ланкастер и захватил нас в 16 километрах от укрытия. Винты перемалывали невидимые льдины, их шум напоминал неровно бьющееся сердце. Окажись мы без движения, зажатые айсбергами, и нам бы не поздоровилось.
— Чудовище по левому борту! — крикнул мне в ухо Чарли. Я стал всматриваться в темноту, в ту сторону, куда он показал, и увидел увенчанный пенным гребнем силуэт гигантской волны, которая ударила в соседнее ледяное поле. Стена брызг взметнулась над нами. Весь мир вокруг словно зашелся в бешеной пляске, а я изо всех сил напрягал зрение, всматриваясь в скалистые высоты, чтобы определить место расположения входа в бухту Дандаст-Харбор — некогда там находился склад Компании Гудзонова залива, брошенный на произвол судьбы. Я обнаружил вход, однако айсберги, большие и малые, сидели на мели и раскачивались на высокой зыби, и только благодаря счастливейшему стечению обстоятельств мы сумели пробиться туда без особых приключений и попали в мелкую гавань к трем соблазнительного вида хижинам у кромки низкого галечникового берега.
Одна хижина почти не протекала, и вскоре Чарли развел огонь под нашим котелком. С час мы пролежали без движения, болтая о давних армейских буднях в Аравии, и отблески свечи плясали на наших подвешенных для просушки костюмах.
Восточнее Дандаса миллионы бесцветных ледяных обломков плавали у самой береговой черты, напоминая погибшую лягушачью икру. Вокруг нас волны разбивались о стены оказавшихся на плаву ледяных гигантов. Брызги летели по воздуху горизонтально. Шторм бушевал вдоль южного побережья острова Девон весь день, а Джинни сообщала из Резольют, что у них идет снег и море покрылось сплошным льдом. До конца месяца оставалось четверо суток, и я решил не ждать улучшения погоды.
Через час после выхода в море мы обогнули гигантские скалы мыса Уор-рендер. Волны колотились о берег, у его кромки кипели буруны. Курс, проложенный параллельно утесам в 400 метрах от них, казался нам самым безопасным. Несколько раз лодка содрогалась, когда невидимые льдины ударяли в корпус или попадали под винты. Затем мы потеряли шпонку: Чарли убавил обороты бесполезного теперь мотора левого борта, и мы поползли вполсилы, постепенно дрейфуя в сторону береговых утесов.