Было очевидно, что, несмотря на довольно низкую температуру, продолжает происходить раннее взламывание льда. Все это случилось благодаря ненормально теплой зиме 1981 года.
Через шесть суток после прибытия мы все еще оставались на ледовом поле. Мне удалось пересечь поле и выйти на его дальнюю кромку, однако поверхность льда была по-прежнему клейкой. При более низкой температуре такой лед затвердел бы за полсуток. По мере того, как проходили дни, я стал постепенно свыкаться с мыслью о том, что Провидению угодно привести нас в неподвижное состояние, и нам оставалось только устроиться как можно лучше.
На ледяном острове или на этом поле мы должны положиться на дрейф, пока судно не пробьется к нам, или настолько близко, что мы сократим это расстояние. Вероятно, это случится в июле — августе.
По моему первоначальному плану «сокращение расстояния» заключалось в том, чтобы идти по «мягкому» льду, когда «скиду» окажутся такими же бесполезными, как и наши собственные ноги или даже лодка, идти на водоступах с буксировкой легких ручных санок. Водоступы, с помощью которых мы собирались завершить путешествие, не внушали мне, по правде говоря, особого доверия, однако нам не оставалось ничего другого, потому что нормальные люди вообще не ходят по такому льду. Поэтому я в радиограмме попросил Джинни обеспечить нас парой легких байдарок.
Антон и капитан «Бенджи Би» Лес Дэвис знали, что мы были уже недалеко от пограничной ледовой зоны, то есть района исчезновения льда в проливе Фрам. Миллионы квадратных километров Ледовитого океана покрыты паковым льдом, и одна треть этой массы ежегодно проталкивается через пролив, который служит как бы гигантской дренажной воронкой. Очень скоро и наше поле войдет в это бутылочное горлышко, где поверхностные течения усиливаются почти на сто процентов и несут изломанный лед на юг со скоростью до тридцати километров в сутки. Прекрасно сознавая грозящую нам опасность, на «Бенджи Би» решили, при полном одобрении экипажа, попытать счастья. 28 июня «Бенджи Би» достиг внешней кромки пакового льда и оказался в 150 километрах от нас.
К 20 июля на нашем поле стало неспокойно. Едва ли проходил день без того, чтобы нас не посещал медведь, а то и пара. Мы стояли у палаток с оружием в руках, надеясь, что посетители не голодны. Звери приходили к нам со стороны единственного «сухого» края, но по мере того, как он сужался, они стали переплывать озерцо талой воды, которое теперь окружало нас. Кстати сказать, несмотря на массивное туловище, медведи плавают бесшумно.
Вой ветра и шум прибоя теперь дополнялись журчанием вод, стекавших из одного водоема в другой, а затем в море. В воде, окружавшей нас со всех сторон, болтались небольшие льдины, а горбатые киты, поднимавшиеся на поверхность с громким шумом, плавали там взад и вперед, совсем как дельфины, отличаясь от них лишь огромными, как у Моби Дика, хвостами. Иногда они фыркали как лошади, и к вечеру эта неземная музыка разносилась над покрытыми туманом ледяными полями. Порой нам слышался жуткий вой оборотней и странное, меланхолическое погребальное пение, словно вобравшее в себя выражающее все печали нашего бренного существования.
Теперь мы были отделены от других ледяных полей, если только не задувал сильный ветер, который подгонял нас к соседям, что причиняло нашему полю солидные повреждения по краям. Я часто просыпался и внимательно прислушивался — нет ли поблизости медведя, не разрушается ли наше поле? В ответ, как правило, до меня доносился грохот многотонной массы льда, откалывающегося от кромки нашего поля, и эти звуки разносились над океаном эхом, а волны ударялись о дальние края полыньи.
По мере того, как мы приближались к Мальстрему в проливе Фрам, наше поле стало вращаться, двигаясь по спирали, как пена, которую втягивает в воронку. Солнце заметно снизилось над горизонтом, а по ночам поверхность водоемов стала замерзать.
В девять часов утра 3 августа я вышел на связь с Джинни. В ее голосе звучали усталость и волнение.
— Мы в семнадцати милях южнее вас и прочно застряли.
Нам пора было отправляться в путь на байдарках, и как можно скорее. Мы оба надеялись, что «Бенджи Би» все же проломит дорогу к нам. Ведь для нас даже полмили путешествия могли оказаться роковыми, потому что все вокруг находилось в движении. Огромные плавучие глыбы льда сталкивались друг с другом в каналах, и «каша» покрывала большие пространства открытой воды.
В полдень я взял высоту солнца и сообщил Антону координаты: 80 градусов 43 минуты 8 секунд северной широты, 01 градус 00 минут западной долготы. Судно находилось к юго-востоку от нас. Для того чтобы добраться до него, нам предстояло двигаться по подтаявшему, плавающему паковому льду примерно двенадцать морских миль (более двадцати двух километров) и по дороге пересечь Гринвичский меридиан. В два часа дня на девяносто девятые сутки дрейфа мы загрузили 140 килограммов снаряжения, рационов и записей гляциологических наблюдений в байдарки и отчалили от нашего загаженного лагеря.