Внизу появились отсветы неровного покачивающегося пламени, и вскоре рядом оказался Тхэб с факелом. За ним следовал Гхор с двумя десятками гуров, пыхтящих под тяжестью смахивающего на бревно бруса, выломанного из какой-то хижины. Гхор сообщил, что сражение на улицах и в строениях все еще продолжается, но большая часть акка-сов-мужчин уже перебита, а уцелевшие, прихватив женщин и детей, попрыгали в реку и поплыли к южному берегу. По его словам, у храма собралось около пяти сотен воинов.
— Что ж, выломайте эту дверь над головой, — воскликнул я, — и следуйте за мной. Нужно пробиться к сердцу крепости, иначе яги с башен засыпят Хосутха стрелами.
В узком проходе на каждой из ступенек мог поместиться только один человек, но, ухватившись за тяжелый брус, мы раскачали его и начали бить в дверь как тараном. Проход заполнился оглушающим грохотом, брус дребезжал и вибрировал в руках, но дверь не поддавалась. Вновь и вновь, тяжело лита и скрежеща зубами, напрягая все мышцы, мы ударяли брусом — еще одно ужасное усилие мощных ноги стальных плеч, и, поддавшись, дверь громоподобно треснула, ив лаз устремился поток света.
Вопя что-то нечленораздельное, я стал пробираться сквозь обломки двери наверх, держа над головой золотой щит. На него обрушились, заставив пошатнуться, удары двух десятков мечей; едва устояв на ногах, я рванулся сквозь дождь разлетевшихся клинков и впрыгнул в покои Ясмины. Яги с криками кинулись ко мне; швырнув им навстречу искореженные остатки щита, я описал мечом широкий круг, который прошел по монстрам, словно коса по траве. У меня не было никаких шансов остаться в живых, но из отверстия снизу раздался грохот двух десятков карабинов, и крылатые дьяволы повалились вокруг меня кучами.
Затем в комнату выбрался Гхор, вид его был ужасен, он что-то орал. Вслед за ним показались воины из Котхаи Кхора.
Вся комната была заполнена ягами, они теснились в коридорах и залах рядом. Образовав компактный круг, плечом к плечу мы обороняли отверстие лаза, откуда, словно пчелы из улья, выскакивали десятки наших товарищей. Под их напором наш круг становился все шире и шире. В этой относительно маленькой комнате стоял поистине оглушающий шум — лязг мечей, вопли, хруст костей и звуки, издаваемые плотью, в которую врубается топор мясника.
Мы быстро очистили королевские покои и заняли оборону в дверях. По мере того, как все новые и новые воины выбирались из лаза, мы продвигались в соседние комнаты и после получаса отчаянной резни захватили несколько залов и коридоров, расположенных вокруг королевских покоев. Все больше и больше ягов покидали башни, чтобы участвовать в рукопашной. В верхних палатах находилось около тысячи гуров, приток воинов снизу прекратился, и я послал Тхэба сказать Хосутху, чтобы он переводил своих людей через реку.
Я считал, что большая часть ягов оставила крепостную стену. Обороняясь как демоны, они плотной массой заполнили расположенные вокруг коридоры и залы. Я уже говорил, что по храбрости яги не могли сравниться с гурами, но представители любой расы будут отчаянно драться с врагом, проникшим в их последний бастион, а эти крылатые дьяволы совсем не были слабаками.
На какое-то время сражение зашло в тупик. Мы не могли продвинуться ни на шаг ни в одном направлении, а яги были не в состоянии отбросить нас назад. Дверные проемы, через которые мы обменивались колющими и рубящими ударами, были завалены телами, причем как черными, так и волосатыми. У нас заканчивались боеприпасы, а яги практически не могли воспользоваться луками. Сражение велось на мечах и врукопашную, чтобы сойтись вплотную, гуры и яги пробирались по трупам.
Вдруг, когда уже казалось, что плоть и кровь не выдержат такого напряжения, громоподобный рев вознесся к сводчатым перекрытиям. Из лаза выплеснулся и прокатился по комнатам поток свежих воинов, рвущихся на смену утомленным бойцам. Стрелы ягов, сыпавшиеся дождем на лежащих в оросительных каналах воинов старого Хосутха, довели их до безумия, и теперь они, словно бешеные псы, с пеной у рта рвались схватиться с врагами лицом к лицу.
Я искал Эльту.
Прокладывая дорогу среди сражающихся бойцов, я искал помещение, где должны были находиться девственницы Луны. Наконец я поймал за плечо девушку-гурянку, затаившуюся на полу во избежание случайного удара, и прокричал ей в ухо свой вопрос. Она все поняла и жестом, не в состоянии перекричать грохот сражения, показала направление. Схватив ее под мышку, я прорубил путь в соседнюю комнату, поставил ее на ноги, и она помчалась по коридору. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел около ста пятидесяти девушек, в ужасе прижавшихся друг к другу. Но стоило мне выкрикнуть имя Элъты, как я услышал возглас: «Исайя! О, Исайя!» — и стройная белая фигурка метнулась ко мне, обвила мою шею руками, стала осыпать поцелуями мое лицо. На какое-то мгновение я сжал ее в объятиях, возвращая поцелуи жадными губами, но рев битвы снаружи вернул ощущение реальности.