Последующие годы, вплоть до нашего времени, для моего повествования интереса не представляют, разве что в плане рьяного уничтожения подземных сооружений: замуровывали входы, бетонировали тоннели сверху, засыпали их мусором — при этом отрицая существование катакомб как таковых. Разве что чекисты порезвились в 20-е годы, изымая из подвалов «нажитые нечестным путем» ценности, да немцы во время оккупации очень интересовались катакомбами. Нам даже доводилось слышать о подземном химическом заводе (немецком, естественно) с ангаром для подводных лодок.
Теперь перейдем к городскому фольклору, чтобы проследить историю николаевских катакомб. Это не цельный эпос, а скорее набор легенд. Их основная сюжетная линия — посещение одним человеком или группой людей тоннелей и залов, чаще всего случайное. Основная особенность — строительство приписывается туркам, в связи с тем, что в тоннелях находили ятаганы. Географические привязки мест входов не отличаются разнообразием и в основном подтверждаются из источников более достоверных.
Характерно: чем ближе рассказ к нашему времени, тем он более скомкан и лишен живописных подробностей. В основном преобладают сюжеты о многочисленных провалах домов, бездонных выгребных ямах, завалах, встречающихся во время прогулок по подземному городу...
Проверка этих рассказов показала, что в большинстве случаев за тоннели принимались короткие аппендиксы подвалов, так называемые «мины», предназначаемые для закладки пороховых зарядов (по одной из версий), которые должны сработать в случае захвата города врагом. (Кстати, слово «mine» в переводе с английского обозначает как взрывное устройство, так и шахту или рудник.) Сырость подземелья, плохое освещение, завалы, замуровки — не удивительно, что людям мерещились длинные таинственные тоннели...
Пляшущий свет фонаря на каменной кладке. Раскачивается веревочная лестница. Двенадцать метров вниз, в темное нутро колодца. Ступень, еще ступень, еще... На дне фигура Андрея Майстренга словно втягивается в стену: лаз сверху не виден. Нога касается песка, биение собственного пульса озвучивает тишину. Полуметровой высоты полукружие арки чернеет на фоне черно-желтой штриховки камня.
Теперь пятнадцать метров «мышеловки» — узкого лаза, которым начинается тоннель. Локти и колени бороздят песок уже в который раз — мы идем на работу. Ползу на желтое пятно фонаря Андрея, выключив свой, — экономлю аккумуляторы.
Тоннель резко расширяется. Согнувшись подхожу к Андрею, сажусь на корточки, пытаясь справиться с одышкой. Корабельный плафон заполняет пространство мглистым, тусклым светом, распадающимся на мозаику камней, сложенных вдоль стены, и их чернильных теней. «Кладбище надежд» — так назвали мы этот тоннель. Черный юмор названия, порожденный открывшимся зрелищем и финансовыми проблемами экспедиции, совсем не кажется смешным под двенадцатью метрами материковой породы, в коконе света, замкнутого молчаливой темнотой. Это словно вход в другой мир, где призрачная реальность катакомб становится весомой и материальной.
Иногда доходило до анекдотов. Известен случай, когда некая компания, будучи навеселе, несколько часов упорно «шла вперед» по кольцевому участку тоннеля, примыкающему к подвалу дома. Впоследствии участники этого «марафона» говорили о многокилометровом тоннеле.
Работая с устной информацией, участники экспедиции рассказывали друзьям и знакомым о катакомбах и своих поисках и в конце концов, через какое-то время, стали узнавать свои рассказы в несколько искаженном виде, часто с додуманными деталями. Круг замкнулся. Наша информация к нам же и вернулась, и это при том, что какие-либо новые данные перестали появляться. К тому же, как говорилось, к 90-м годам входы в тоннели стали практически недоступны (их замуровывали, бетонировали), что и вызвало истощение этой темы в фольклоре города. Тогда Андрей Майстренко засел в архивах Николаева, и в результате обнаружились интересные факты.
Как выяснилось, в 20-е годы были проведены исследования подвалов с прилегающими к ним участками тоннелей, часть планов сохранилась по сей день. А в 1956 году крупная экспедиция, организованная военным флотом, под руководством инженера Алексеева исследовала немалую часть подземных сооружений и составила примерную карту. К сожалению, кроме карты, никаких других материалов этой экспедиции найти не удалось. Любые документы, касающиеся катакомб, почему-то не сохраняются и исчезают в недрах архивов без следа.
К другим фактам, подтверждающим, к сожалению, косвенно существование многочисленных подземных ходов, можно отнести:
1. Частые провалы грунта в пределах старого города, в некоторых провалах прослеживается каменная кладка арочной формы.
2. Повреждения зданий из-за провалов грунта. Строители рассказывали, что под фундаменты многих домов приходилось заливать целые машины жидкого стекла, бетона и пр. для того, чтобы заполнить колодцы, отрезки тоннелей, огромные подвалы и просто пустоты, про которые трудно сказать — искусственные ли они?
3. Имеются документальные сведения о добыче непосредственно под городом, причем в больших количествах, строительного камня с помощью наклонных шахт и колодцев.
4. Участники экспедиции 1992 — 1993 годов видели на втором ярусе подвалов бывшего здания флотских казарм вентиляционные шахты, уходящие вглубь.
5. До сего дня существует колодец и участок тоннеля на глубине 14 метров и длиной около 200 метров под зданием бывшего Морского собрания.
Таким образом, с немалой долей достоверности можно считать, что искусственные подземные сооружения большой протяженности существуют. И это вызывает массу других загадок и проблем...
Самая интересная и не имеющая пока ответа: зачем провинциальному городу, к тому же возрастом всего 200 лет, такая обширная система подземных коммуникаций? Кто ее построил и когда? Уже говорилось о добыче камня и о строительстве в 1820 — 1830 годах самотечного водопровода по проекту и под руководством А. Рокур де-Шарлевиля. Однако линии водопровода — лишь небольшая часть той паутины тоннелей, которая покрывает карту Алексеева. Суммарная их протяженность — более 20 километров (это только те тоннели, существование которых Алексеевым установлено), следовательно, объем вынутого грунта должен составлять около 40 тысяч кубических метров. Столь масштабные работы при технике прошлого требовали немало времени и рабочей силы и должны были отразиться в устной истории города, однако молва упорно отсылает или к неким «туркам», или считает катакомбы существовавшими всегда. Может быть, к моменту основания Николаева они уже были и их только «модернизировали»? Привели, скажем так, в соответствие «с требованием текущего момента»? Ответа нет.
С водопроводом связана и еще одна загадка. Документы, найденные известным николаевским краеведом Ю. С. Крючковым, говорят о том, что внутри галерей водопровода проходили керамические трубы, которые, будучи сделаны из некачественной глины, лопнули под напором воды. Логично предположить, что должны остаться какие-то остатки этих труб, однако ни Алексеев, ни мы не нашли ни кусочка керамики! Есть только остатки деревянного желоба, который был уложен вдоль одной из стен, — и абсолютно ничего даже отдаленно напоминающего трубы или их фрагменты! Где же они? Вопрос, конечно, интересный.., Но значительно интересней — что за тоннель ведет в сторону Херсона, о котором писал в своей докладной в городское управление архитектуры в 1954 году геодезист Матвеев. Он прошел по нему два километра по колено в воде и вернулся обратно, не рискнув продолжить путь. К большому сожалению, найти этого человека не удалось. Не удалось связаться и с родственниками инженера Алексеева, у которых, возможно, сохранились материалы исследований.
Мы пытались повторить путь инженера Алексеева, но в гораздо худших условиях: время не жалует даже пирамид.
Состояние тоннелей плачевное, наиболее хорошо обследованный нами участок тоннеля под зданием Морского собрания пришлось откапывать очень долго; глина, в которой был прорыт тоннель, подмываемая грунтовыми водами, разрушала кладку и образовывала многочисленные пробки. Протяженность одной из них составила 15 метров. В конце концов, более-менее расчистив около 200 метров тоннеля, мы уперлись в непроходимые завалы, каменная кладка свода и стены были разрушены полностью, а на одном из участков тоннеля арочный свод под давлением породы стал плоским. Анализ воздуха, взятого в тоннеле, показал недостаток кислорода и большое количество углекислого газа, что постоянно вызывало у нас головную боль. Видимо, тоннель надежно изолирован от внешнего мира и абсолютно не вентилируется. Мы прекратили работу в нем.