Сооружают крепость (каждый год, начиная с 1996-го) на средства городского бюджета; еще добавляют инвесторы. Весьма умеренная входная плата покрывает только некоторую часть расходов. Больший доход дают городу резко возросшие в последние три года потоки туристов. В 1997 году Снежная крепость принесла городу 40 миллионов марок. В общем, в Кеми научились делать деньги, если не из воздуха, то из атмосферных осадков.
В Лапландии есть еще одна диковинка, о которой не так уж часто пишут и говорят. Корона Финского Короля. Всамделешняя.
Да ведь Финляндия никогда не была королевством! Она была Великим Герцогством во главе со шведским королем, а потом Великим Княжеством — с русским царем. Тем не менее королевская корона существует.
В Кеми есть Галерея драгоценных камней: самая богатая в Европе коллекция драгоценных камней, собранная по всему миру. Собрал ее один богатый коллекционер и передал ее городу. Вот в Галерее и выставлена корона.
Когда Финляндия обрела независимость, многие были за то, чтобы провозгласить страну королевством. Но так как своей семьи царских, королевских или княжеских кровей в ней не было, было решено пригласить на будущий финляндский трон представителя одного из княжеских родов Германии. (Для националистов было особенно важно, чтобы он не был ни шведом, ни русским). Под это дело и была в 1918 году заказана корона. Ювелир создал эскиз. Но шла мировая война, а побеждающая Антанта не хотела, чтобы в Финляндии усилилось немецкое влияние. Тем более, что республиканцев в Суоми насчитывалось больше, чем монархистов. От идеи монархии отказались, но чертежи-то короны остались. Тот самый коллекционер разыскал их и заказал корону: из драгоценных материалов в полном соответствии с чертежами.
Так что еще нужно для сказки? Где, кроме Лапландии, можно увидеть живого Деда Мороза, обитаемый Снежный замок. И корону сверкающую, подлинную — никогда не существовавшего короля...
Рованиеми — Кеми
Одно из 188 тысяч
Если Финляндия — Страна озер, то район Саймы — самый озерный край Финляндии. Кстати, вопреки избитому стереотипу, озер в стране не тысяча, а почти 188 тысяч. Сайма — одно из крупнейших озер Европы и самое большое в Суоми. Причем Сайма — это не замкнутое пространство, а целая система озер, протянувшаяся с севера на юг не на одну сотню километров.
Сайма — не только живописные пейзажи, которые соединили в себе и водную гладь, и могучие хвойные леса, и хмурые суровые скалы. Это воистину часть жизни населения финской Карелии: по Сайме сплавляли лес, она в изобилии давала рыбу. Не случайно озеро вошло в финский фольклор и предания. А главный и самый любопытный персонаж этого фольклора — сайменская нерпа.
В городке Савонлинна, в художественном салоне, где смешались запахи красок и свежеструганного дерева, и бесконечные полки с кистями, пастелью, открытками манили в свои лабиринты, я купил маленькую фигурку этого зверя. За сайменской нерпой укоренилась слава самого таинственного обитателя озера — она очень смышлена и к тому же чрезвычайно редка. Одна финская фирма, специализирующаяся в области инновационных проектов, даже выбрала нерпу — именно из-за ее смышлености — в качестве своего знака. Для всех остальных жителей страны — нерпа просто добрый символ и талисман. Дело в том, что увидеть нерпу непросто. И если повезет, это считается удачей и хорошей приметой. Сайменская нерпа — уникальное животное хотя бы потому, что не водится нигде кроме Финляндии и, очевидно, потому обладает истинно финским характером -скромностью и замкнутостью. Директор гостиницы «Саймаанранта» был так горд, что видел нерпу, что не применул поведать мне об этом при нашем разговоре. Вверенное ему хозяйство расположено на самом берегу, и озеро там можно наблюдать едва ли не отовсюду.
Пугливость нерпе не помогла: количество ее в XX веке неуклонно сокращалось, пока власти не забили тревогу и не приняли специальный закон о ее защите. Выяснилось, что губила зверя прежде всего загрязненность воды.
Но это уже в прошлом. Сегодня воду из озера можно пить. Сайма — давно уже излюбленное место отдыха финнов. Кто-то из них отдыхает в прибрежных гостиницах, кто-то в кемпингах, а многие — просто в маленьких домиках на берегу. И ведь не к каждому из них, тем более стоящему порой среди леса, подведешь водопровод.
Мекки в Миккели
Есть у финнов понятие «мекки», летний дом у воды. В стране более 400 тысяч таких домиков. Точное их число не знает никто, ибо что считать за «мекки»?
Они могут быть собственными или же их арендуют. Они могут стоять в одиночестве где-то в озерной глуши или образовывать нечто вроде туристических комплексов. Внешне дома, как правило, весьма похожи: большие или маленькие, они всегда построены из дерева, в один этаж и довольно скромно выглядят. Внутри же они различаются по уровню комфорта, который не всегда отражает толщину кошелька их владельца или потенциального съемщика. Некоторые состоятельные финны предпочитают отправиться на отдых в весьма непритязательный домик с самыми элементарными (но обязательными!) удобствами, в то время как почти каждому по карману арендовать семьей или компанией такой же скромный с виду «мекки», однако полный самого современного комфорта, включая видео, посудомоечную машину, сауну, шкаф для сушки одежды... Что общее для всех таких домиков — они всегда стоят на берегу озера, где можно искупаться и половить рыбу, и — одновременно — в лесу, в котором летом можно собирать грибы-ягоды, а зимой покататься на лыжах или снегоходах.
Самое популярное время отпусков в Финляндии — июль. Это мертвый сезон в учреждениях, городская жизнь затихает, а некоторые деловые кварталы выглядят пустынными. И львиная доля — два миллиона финнов-отпускников — отправляется именно в собственные или арендованные «мекки».
Что же касается меня, то знакомство с «мекки» состоялось неподалеку от Миккели, где мы остановились на ночь. И сидя там в уютном коттедже на берегу озера, совсем не верилось, что в десяти минутах езды — пусть и небольшой, но вполне современный город.
Выключенный водопад
Мне не повезло: когда я был в Иматре, водопада не было видно — он работал, вращая турбины электростанции. Створы плотины здесь открывают лишь в определенные часы. Правда, посмотреть на сухое ложе Вуоксы было тоже весьма любопытно. Меня поражало вот что: как полноводная река, которую я раньше видел у ее впадения в Ладогу в Приозерске, а теперь и у истока из Саймы, — втискивается в узкую расщелину, знакомую по стольким картинкам и фотографиям. Открывшийся вид все объяснил. Река прорыла себе в камне ущелье со стенами высотой метров десять. Когда же водопад «включают», вода заполняет ущелье до самых краев. И не высота падения воды (ведь в полном смысле Иматра — не водопад, а водоскат, и даже зовется по-фински «коски» — «порог»), а именно сам вид мощнейшего потока, несущегося по стремнине, и производит впечатление на всех визитеров.
Шведский король Густав Ваза первым занес Иматру в официальные документы: «ловля лосося возле водопада в Иматре» записана как облагающаяся налогом в королевских книгах с 1557 года.
Первой из российских знатных персон на Иматре побывала Екатерина Великая, а к началу следующего века водопад и его окрестности сделались популярным местом экскурсий состоятельных петербуржцев.
Поездку на Иматру описывает в своих мемуарах Анна Керн. Да, да — «гений чистой красоты». Водопадом она восхищается, а об аборигенах окружающих мест пишет с явным превосходством — живут, мол, почти как дикари, питаются сырой рыбой... На протяжении всего прошлого столетия заметки с типичным заголовком «Поездка на Иматру» мелькали по многим русским газетам и журналам.
Спустя столетие на Иматре бывал Куприн. В своем очерке «Немного Финляндии» он пишет о финнах уже с нескрываемым восхищением, и их страну, в отличие от России, называет «Европой». Как видно со времен пушкинской дамы сердца па Иматре произошли разительные перемены, но все же ее имя, вошедшее в историю благодаря бессмертным строкам гениального поэта, присутствует в городе в названии отеля «Анна Керн».