«К тому городу Канцу, – писал архиепископ Афанасий, – каждое лето приходят купеческие корабли, по 50, и больше, и меньше».
Действительно, место это было очень оживленным. И до шведской оккупации 1617 года здесь, на самой русско-шведской границе, шла пограничная торговля, собирались таможенные пошлины. Не изменилось положение и после прихода шведов. Современники отмечали, что Ниен жил в основном за счет приграничной торговли. И, действительно, торговля в устье Невы процветала весь XVII век. Основу ее составляли транзитные товары, которые везли с Запада в Россию и из глубины России на Запад.
На просторе широкой реки можно было увидеть не только челн «убогого чухонца», но и десятки шведских, голландских, английских, гамбургских кораблей, приходивших по Неве к Ниену за товарами. В 1691-м в Ниен приплыли 93 иностранных судна, из них 35 – русских. Они везли сюда и дальше, на Балтику, рожь, пеньку, поташ и другие традиционные русские товары. Для русских купцов отсюда начиналась прямая водная дорога в Стокгольм и другие порты Балтики, чем они и пользовались постоянно и беспрепятственно – не в интересах шведов было полностью перекрывать выгодную русскую торговлю. На берегах Невы и Большой Охты стояли вместительные лесные склады и хлебные амбары, возле которых и загружались иностранные корабли. Лес, пеньку увозили на верфи Голландии и Англии, а зерно (главным образом, рожь) – в Швецию, которая в те времена без ввозного хлеба обойтись не могла.
Местное население занималось в основном рыболовством, охотой, сеяло яровую рожь, овес, ячмень, хотя хлеб рос здесь плохо. Известно, что конец XVII века оказался очень трудным для местных жителей. В 1695—1697 годах восточную Прибалтику поразил неурожай, который привел к памятному в истории Швеции «Великому голоду» – массовой смертности, падежу скота, исходу людей в более хлебные места. Финский ученый С. Кепсу пишет: «Условия жизни в Ингерманландии на рубеже двух столетий были ужасными. Генерал-губернатор Отто Веллинг в своем письме в Стокгольм от 13 января 1700 года писал, что земля находится в запустении». На основе судебных дел Кепсу показал, как среди жителей распространилось мало встречавшееся раньше преступление – воровство из соседских амбаров. Зерно похищали «через щели в полу. В полах также просверливали дырки, из которых зерно бежало из ларя прямо в мешок. Ворами часто оказывались маленькие девочки и мальчики, которые могли пролезть в тесные пространства под полами. От голода люди были готовы на все, как, например, Ахвонен Пентти … который для того, чтобы добыть мясо, залез через крышу в коровник и задушил единственную корову Килкки Антти». Если в 1696 году численность населения приневских территорий составляла 66 тысяч человек, то в 1699-м сократилась более чем на треть…
Когда через несколько дней ладья архиепископа Афанасия отчалила от Ниена и вышла на простор Невы, чтобы взять курс на Стекольню, корабельщики на палубе весело галдели – вся устюжская рожь в больших бочках ушла по очень хорошей цене. Архиепископ же вновь вернулся к своим запискам: «От того города Канца идти вниз Невою-рекою до устья 12 верст. На устье той реки, в морском проливе, стоит остров Котлынь». И дальше записал, что на острове есть знаменитый котлинский камень: «великий, недвижимый силе человеческой. На том камне с русской стороны (на восток. – Прим. автора) изваян крест и начертан Великого государя герб с подписью славянскими буквами, на другой стороне того камня шведами тоже высечен герб короля шведского с подписью латинскими буквами».
…Так получилось, что вернуться из Стокгольма прежним путем архиепископу Афанасию не удалось – в августе 1700-го началась Северная война…
И хотя в первый свой год она громыхала далеко от Ниена, у стен Нарвы, куда и двинулась армия Петра I, жить в городе, а особенно вокруг него, стало опасно. Слабые силы шведского генерала Крониорта со штабом в Дудергофе были не в состоянии защитить материковую часть Ингрии, а коменданты Нотебурга и Ниеншанца – удержать под своим контролем все течение Невы. Разместившийся с двухтысячным отрядом в Старой Ладоге воевода П.М. Апраксин уже не давал шведам покоя от Ниена до Нотебурга. Он посылал в приневские места усиленные разведывательные диверсионные отряды, нападавшие на небольшие укрепления и мелкие группы противника, разорявшие жилье, захватывавшие пленных и угонявшие скот. 13 августа 1701 года на берегах Ижоры произошло сражение русского войска с отрядом Крониорта. Шведы потеряли около 500 человек и отступили к реке Славянке и Сарской мызе (ныне Царское Село) и вскоре, опасаясь быть отрезанными от основных сил, переправились через Неву на правый берег, бросив на произвол судьбы подданных короля на левом.