Собаки, как и я, неважно переносили такую температуру. У храброго Кисс-Кисса шла кровь горлом – так велика была нагрузка на его сердце. Умение распределять усилия собак крайне важно, когда речь идет о беге при –50°. Но это не всегда возможно в таком пути, полном непредвиденных препятствий. Сдвигая с места застрявшие сани, я надрывал поясницу и обливался потом. Вечером мои шкуры превратились в скафандр, который я с трудом снял – как же хорошо время от времени позволять себе роскошь пользоваться печкой. Но потом все равно наступает утро, когда приходится приводить в должный вид задубелую одежду, чтобы натянуть ее на себя. Если бы только хватило бензина, но я с ужасом ждал срока, определенного по всем расчетам: одна неделя без печи в конце маршрута, то есть перед намеченной базой газовиков. Осилю ли я этот переход? Необходимо экономить на всем и не зажигать печь до вечера. Под утро я буду подогревать палатку только свечой. Я постоянно собирал небольшие поленья во время пути: надеялся, что скоро у меня будет костер и я смогу все высушить.
21 января – спокойное время. Я остановил сани на песчаной лагуне, распряг собак и принялся готовить очаг. Снова полнолуние, почти месяц миновал со дня моего отъезда из Антипаюты. Полярное сияние освещало небо Севера. Я наблюдал за своим стойбищем позади костра. Пушок, мой коренной пес, смотрел на меня своими волчьими глазами. Неужели я на планете Земля? Это воистину ирреально! Костер из корней деревьев не давал никакого тепла. И тому была причина: термометр показывал –62°. Я закончил обед у костра, от искр, принесенных поднимающимся ветром, загорелась перчатка. К несчастью, вскоре поднялась буря, и мое пристанище – палатка терзалась неистовым шквалом. Вот она, сибирская зима, мороз, который сковывает вас и больше не отпускает. Жизненно важно не вымокнуть, но это очень трудно, и я много времени провожу на биваке. И все же, если проанализировать мое положение, трудности не так уж возросли. Настоящее беспокойство вызывало лишь время, необходимое для прохождения пути, и проблемы бивака, которые, принимая во внимание усиление мороза, удвоились. Каждое движение оказывалось невероятно медленным. Даже рассудок как будто затормозился. Результат: три часа на путь, четыре часа сна, остальное – жалкое существование крота…
Ближе к истоку русло реки становилось каньоном. Я наблюдал, как сгущается туман. Какой холод и какая дикая красота! Этот холод настолько силен, что обжигает язык, глаза, склеивает веки, стоит их сомкнуть. Я очень надеялся найти стойбище оленеводов, единственных кочевников, остающихся в этом районе в это время года, но в течение недели так и не напал на их след. Без сомнения, мне еще повезло, что я не превратился в ходячий кусок льда.
Мы достигли реки Мессояха и побили собственный рекорд: сегодня было пройдено 40 км, настолько благоприятно состояние льда. Во мне просыпалась надежда, тем более что вновь появилось солнце. Я долго наблюдал за красным диском, который поднимался над горизонтом и мало-помалу желтел, и радовался, как ребенок. В течение недели я встречал останки осенних жилищ рыбаков. Но где же база газовиков? Возбужденные собаки обнаружили ее в тот же день. Мы проезжали мимо обломков газопровода и внезапно увидели черную точку в излучине реки: машина, очевидно, направлялась прямо к нам. Наверное, вид у меня был дикий, странный, и я не мог удержаться от хохота, глядя, как изумленно рассматривает мужчина мои нелепые наряд и экипаж.
– Ты откуда?
– Из Антипаюты.
– ?
Я в свою очередь с еще большим любопытством спросил, откуда едет он. Из Соленого, сообщил водитель, это всего в пяти километрах отсюда.
Что сказать о базах газовиков, которые я повстречал прежде, чем добрался до Енисея? Это огромные полевые бараки, но прием, оказанный мне их обитателями, людьми, работающими в неимоверно суровых условиях, был необычайно теплым.
И вот наконец долгожданный Енисей, во всем своем великолепии. Несмотря на препятствия, которые замедляли наше продвижение: сильный ветер, не дающий дышать, и температуру –45°, он показался мне менее суровым, чем Обь. Ледокол прокладывал себе путь вдоль северного побережья. Почти каждый день одно из таких судов осуществляет связь по маршруту Мурманск—Дудинка через Архангельск. После изнуряющего пути против ветра мы прибыли в Дудинку.