Секретарь тем временем делал для себя выводы: если человек так плачется по поводу налогов в размере двадцати тысяч, значит, его основной капитал не меньше миллиона плюс полмиллиона оборотного. В итоге среди пловдивских коммерсантов сложилось мнение, что господин Владимиров хитрец каких поискать.
— Ведь он из Румынии, — вздыхали местные дельцы, — там торговцы не чета нашим. Этот Владимиров еще с нас кожу сдерет... Видно, денег пруд пруди.
Самое же главное, что на основе этих слухов в полиции коммерсанта Петра Владимирова сочли вполне лояльным подданным царя Бориса.
В Варну обычно ездила Милка. При усилившемся полицейском контроле над всеми приезжающими и отъезжающими ей это было делать безопаснее, чем оптовому торговцу фуражом Владимирову. По этой части сделок в портовом городе не заключали. Да и вообще агенты меньше приглядывались к женщинам, видимо, не допуская и мысли, что среди них могут оказаться советские разведчики. Милка к тому же обладала удивительной способностью быть незаметной, а в умении, не теряя самообладания, легко и естественно уходить от слежки даже превосходила его. Петр отлично знал это, но все-таки каждый раз боялся за нее. Тем более что иногда эта хрупкая, красивая женщина могла пойти на ненужный, как считал Петр, риск.
Как-то в Варне она обратилась к одному из агентов, специально следивших за теми, кто появлялся на территории порта, и сумела использовать его самого в качестве информатора. Она начала с невинной просьбы помочь ей разыскать двух немецких моряков, которые недавно были у них в гостях. О, это такие храбрые люди, жаль только, что им скоро нужно плыть на эту ужасную войну, где все время стреляют. Она хочет еще раз пригласить их, но только забыла название корабля. Полицейского подкупила трогательная беспомощность интересной дамы. Они шли вдоль причальной стенки, и Милка с надеждой показывала на каждое судно, стоявшее у пирса:
— Наверное, вот этот?
— Ну что вы, уважаемая госпожа, это просто десантное корыто...
— А мне показалось, такой большой корабль...
— Разве это большой! Есть побольше во много раз, например броненосцы.
Неподалеку она увидела два артиллерийских орудия, готовых к транспортировке. Их охраняли двое немцев.
— Знаете, что это такое, госпожа?— с видом всезнающего специалиста петушился агент.
— Пушки. Моряки, которые были у нас, рассказывали, что у них тоже на корабле есть пушки.
— Пушки-то пушки, только не такие. Эти могут стрелять на двадцать километров.
— Боже мой! Наверное, одним выстрелом они убивают несколько человек... Жалко убитых...
— Могут убить и сто сразу. Это, госпожа, называется крепостное орудие. Береговая артиллерия. Были в Салониках, но теперь они там не нужны. Их везут в Россию, будут устанавливать на побережье. Есть там такой город Одесса...
Много интересного рассказал Милке в тот раз болтливый полицейский.
Так, шаг за шагом, по крупицам собирала она сведения, важные для Центра.
В тот день Милка приехала к Заре и Стойно с неожиданным заданием от Петра. Супруги должны были открыть кабачок для небогатой публики. В таком портовом городе, как Варна, от посетителей можно услышать порой то, что составляет тщательно оберегаемую военную тайну. Например, даты и время выхода в море фашистских кораблей и транспортов. Главное же — связники Владимирова смогут в любое время посещать кабачок и оставлять там разведывательную информацию без риска вызвать подозрения полиции.
Через десять дней в наскоро отремонтированном помещении старой лавки открылось новое заведение под названием «Тракия», принадлежащее господину Стойно Георгиеву. Сначала народа было мало, и Зара с тревогой следила, как тает не только «оборотный», но и «основной» капитал. Однако вскоре посетителей прибавилось. «Тракия» с ее веселой, энергичной хозяйкой и вкусными недорогими блюдами пришлась варненцам по душе. Сюда заходили и рабочие, и докеры, и солдаты, и, конечно, моряки. В оживленной сутолоке никто не замечал, как иногда тот или другой посетитель вместе с измятыми левами оставлял в руке Зары свернутые трубочкой записки.
Через день приходил Диран, гремя молочными бидонами, и каждый раз скандалил с хозяином, громко понося его скупость. После посещений сварливого молочника Заре приходилось подолгу сидеть у передатчика, выстукивая длинные колонки цифр.
...Зара и сама не знала, почему в это утро ее потянуло на берег моря. Солнце только что взошло и яркими бликами играло на легкой ряби прибоя, ласково шелестевшего у ее ног. Далеко, у самой кромки горизонта, виднелся медленно удаляющийся огромный транспорт. Возле него вертелись маленькие катера сопровождения. Всего несколько часов назад она передала в Центр шифровку о выходе этого судна, на котором находились артиллерийские орудия, огромные ящики с пулеметами, боеприпасы и снаряжение для немецких гарнизонов в Ростове-на-Дону, Севастополе и Николаеве.