— Знаешь, — взволнованно зашептал железнодорожник, едва только Владимиров подошел к нему в конце перрона, — такого «товара» здесь еще ни разу не провозили. Я просил своих людей попытаться выяснить, что это такое. Только ничего не получилось, — железнодорожник огорченно махнул рукой. — Сам видишь, к составу не подобраться.
Петр неторопливо шагал по шуршащему шлаку вдоль рельсов и мучительно старался найти выход. Случай явно был из ряда вон выходящий. Шестьдесят человек охраняли один состав! По крайней мере, в пять раз больше, чем предусматривала инструкция. Если ему не удастся установить, что в вагонах, придется отправиться вслед за составом. Но это связано с опасностью привлечь внимание немецкой контрразведки. Наверняка она будет опекать необычный груз особенно заботливо. Имеет ли он, Владимиров, право рисковать ради одного состава, пусть даже сверхсекретного? Нет, нужно решить задачу здесь, в Пловдиве, где у него есть надежные товарищи. Проникнуть в вагон? Исключено.
— Слушай, друг, — наклонился Петр к железнодорожнику, — не знаю пока, что предпринять, но ты должен любой ценой сделать так, чтобы состав простоял здесь не меньше двух часов!
Железнодорожник закусил губу:
— Попытаемся... Это все?
— Нет. Нужно поднять шум вокруг моего вагона с картофелем. Что бы такое придумать, а?
— Ну, это-то проще всего. Ни за что не соглашайтесь, чтобы его прицепляли к общему товарному составу. Настаивайте, что у вас скоропортящийся груз. А скорого пока вроде бы не ожидается.
— Отлично! Действуй!
Свой расчет Владимиров строил на том, что вагон с картофелем стоял на соседней с таинственным составом линии. Если он выиграет хотя бы пару часов, за это время наверняка что-нибудь удастся придумать. Петр направился к своему вагону. Заметив неподалеку какого-то станционного начальника, он подбежал к нему, гневно схватил за ремень и принялся кричать:
— Послушайте, господин начальник! Я вам не какой-нибудь мелкий спекулянт! Я коммерсант Владимиров. Занимаюсь поставками для армии! То, что вы делаете, попахивает настоящим саботажем! Я требую, чтобы вагон был отправлен сегодня же ночью! Если груз испортится…
Чиновник молча отвел его руку и раздраженно огрызнулся:
— Я тоже хочу сегодня ночью спать у себя дома, а не торчать здесь. Я не могу вызвать курьерский ради вашего драгоценного груза. Вам это ясно, господин коммерсант? Ждите...
В этот момент внимание Петра привлекла странная картина. Вдоль состава взад и вперед бегал обер-лейтенант и, прижав обе ладони к щеке, громко стонал. Возле одного из вагонов стояла кучка его подчиненных, с сочувствием следившая за начальством. Он услыхал слова: «Черт его знает, где здесь сейчас искать врача...»
Тут Петр оставил чиновника в покое. Он понимал, что рискует, но неожиданное стечение обстоятельств было слишком заманчиво. Он решительно подошел к солдатам и, небрежно кивнув, коротко представился обер-фельдфебелю:
— Петр Владимиров. Зубной врач. Что у вас здесь стряслось?
Обер-фельдфебель принялся подозрительно рассматривать его маленькими серыми глазками: неужели эти болгарские олухи все-таки сообразили вызвать врача для господина обер-лейтенанта? Теперь главное было не дать немцу укрепиться в своих сомнениях.
— У вас есть хоть какой-нибудь медицинский инструмент? Немедленно принесите, — категорическим тоном потребовал господин «дантист».
Солдаты засуетились. Откуда-то притащили целых три санитарных сумки. Уже стало смеркаться, но над одним из вагонов ярко светила большая лампа. Показав на нее, Владимиров объяснил, что ему необходим свет, что он сможет работать уверенно лишь в том случае, если пациента поместят под фонарем. И хотя стонущий обер-лейтенант в сопровождении фельдфебеля беспрекословно направился к указанному вагону, Петром вдруг овладело смятение. Что мог сделать он, врач-самозванец, которому во время подготовки в Москве дали лишь элементарные медицинские познания да познакомили с несколькими азбучными истинами зубоврачебного искусства? К тому же одно дело — куклы, и совсем другое — этот стонущий фашист. Но отступать было уже поздно. Часовой услужливо протянул руку с тормозной площадки:
— Битте, герр доктор...
Петр невольно усмехнулся: гитлеровцы сами любезно приглашали его в вагон со сверхсекретным грузом. Пока солдат открывал объемистые санитарные сумки с инструментами, Владимиров решительно шагнул в вагон, жестом пригласив обер-лейтенанта следовать за собой. Затем велел принести воды, долго мыл руки и лишь после этого с озабоченным видом принялся осматривать рот пациента. В душе он и сам не рассчитывал, что сможет помочь ему, и лишь стремился выиграть время. Но произошло настоящее чудо. Причина страданий лейтенанта сразу же стала ясна даже такому «дантисту», как Петр: больной зуб — левый глазной. Воспаление надкостницы. «Надо рвать», — мысленно поставил он диагноз.