Когда Милка не явилась на встречу в Софии, Петр понял: она тоже арестована. Воображение так ясно рисовало Милку в руках палачей, что на глаза невольно навертывались слезы бессильной ярости. Но, несмотря ни на что, нужно было продолжать борьбу...
...Приговор военно-полевого суда был даже более суров, чем ожидал начальник политического отделения варненской полиции Райнов:
«...Приговорить:
Стойно Стойнова Георгиева к двум годам тюремного заключения со строгой изоляцией за сокрытие антигосударственных деяний супруги.
Дирана Бедроса Качоняна — к пятнадцати годам тюремного заключения за связь с лицами, занимавшимися антигосударственной деятельностью.
Петра Владимирова, Милку Петрову Владимирову и Зару Георгиеву — к смертной казни...
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».
В тот же вечер в софийской дирекции полиции раздался телефонный звонок из штаб-квартиры абвера в Болгарии. Шефу полиции в приказном тоне сообщили, что германская контрразведка возражает против приведения приговора в исполнение до тех пор, пока не будет пойман Петр Владимиров. Абверовские станции радиоперехвата в Дрездене, Бухаресте, Берлине, Ростове-на-Дону засекли работу нового передатчика в районе Варны на тех же волнах и в то же время, что и два прежних. Логично было предположить, что эта радиостанция так или иначе связана с ускользнувшим от полиции Владимировым. Поэтому абверовцы считали необходимым начать игру с оставшимся на свободе советским разведчиком, использовав в качестве приманки арестованных членов его группы.
Полиция не знала, что коммерсант Петр Владимиров просто-напросто перестал существовать. А вскоре после этого к командиру действовавшего в горах партизанского отряда имени Косты Петрова прибыл из Софии зубной врач Александр Стоиков. Командир быстро понял, что это не обычный боец: несмотря на сугубо мирную профессию, на учениях ему не было равных, в упражнениях по стрельбе из пистолета он буквально всаживал пулю в пулю, любое стрелковое оружие знал назубок.
Как-то раз во время случайной стычки с отрядом жандармов «зубной врач» повел себя на первый взгляд странно. Когда партизаны рассыпались в цепь, Стоиков скрытно пополз на правый фланг, откуда бил тяжелый пулемет, не дававший партизанам поднять головы. Прошло пять, десять минут, но новый боец не стрелял. В бинокль командир видел из-за камня лишь дуло его итальянского карабина. Наконец едва слышно в грохоте боя треснула его «итальянка». Пулеметная очередь сразу же оборвалась. Но вскоре пулемет ожил. Снова мягкий хлопок карабина, чей-то предсмертный вопль, и пулемет окончательно смолк. Партизаны поднялись в атаку. Петр бежал вместе со всеми, сосредоточенно глядя вперед. И опять не стрелял. Впрочем, стрелять было не в кого. На земле валялось несколько убитых жандармов, остальных и след простыл. После боя наперебой хвалили смелость и хладнокровие «зубного врача», но сам он угрюмо отмалчивался. Что толку, если он воюет как рядовой солдат, но бездействует как разведчик?
Однажды командир вызвал его к себе:
— Ну, доктор, радуйся! Пришел твой час! Собирайся в путь. Из Софии сообщили: есть указание направить тебя на явку. Ну, доволен, что молчишь? С тебя причитается, брат... — И тут командир осекся, увидев изменившееся лицо Александра Стойкова.
— Наконец-то, — прошептал тот по-русски.
Ночью группа бойцов, сопровождавших Александра Стойкова и Свилена Русева, бывшего офицера болгарской армии, который прибыл в отряд вскоре после Петра и, видимо, тоже направлялся для выполнения особого задания, вышла в путь. Под утро остановились в заброшенной горной хижине. Выставили часового, остальные легли отдыхать.
А через час хижина была окружена со всех сторон большим карательным отрядом. Позднее в донесениях полиции говорилось, что все партизаны были убиты в многочасовом ожесточенном бою. В конце коротко упоминалось, что живым был взят лишь смертельно раненный партизан Александр Стоиков, которою отправили в Радомирский военный госпиталь, где он и скончался «при попытке со стороны полиции выяснить его настоящее имя». К донесению прилагалась опись вещей Стойкова. В ней. между прочим, какой-то полицейский чиновник скрупулезно отметил, что, судя по фабричному клейму, костюм умершего, так же как и очки с простыми стеклами, были куплены в Бухаресте...
Год и два месяца Милка и Зара томились в тюрьме, во дворе которой каждую ночь обрывалась жизнь кого-нибудь из заключенных. Впрочем, и для варненцев, как проходила группа Владимирова в следственных материалах, любой день мог стать последним. Исполнение смертного приговора откладывалось: тюремщики рассчитывали, что рано или поздно им удастся сломить арестованных изощренной пыткой — пыткой временем. Это была медленная казнь, когда день за днем, месяц за месяцем человек должен напрягать все душевные силы, чтобы не поддаться страху смерти. Допросы следовали непрерывно, но варненцы по-прежнему упорно молчали.