Один, два, пять, десять кадров отснято. И вертолет, не найдя площадки на сотрясающейся земле, набирает высоту, а человек, будто герой греческой трагедии, доверивший небу свои мольбы и проклятья, исчезает в пыли, поднятой винтом...
Согласно спешной и поверхностной информации тех дней это был Сальваторе Джордане, отец двух погибших детей. Хроника большой трагедии распадается на мозаику трагедий личных, и каждая из них вырастает до символа общего страдания и боли.
Землетрясение было сильным. За последние 180 лет на неспокойной Сицилии случилось 22 землетрясения, и то — 1968 года, в долине реки Беличе, — было одним из самых страшных. 666 человек погибло, три тысячи ранено, 80 процентов жилья в 14 коммунах разрушено. Что представляли собой эти городки и деревни, расположенные в западной части острова?
В Санта-Нинфе, самом крупном и, по местным меркам, процветавшем поселении долины, жило пять тысяч человек; в Монтеваго, родном городе Сальваторе, конечно, меньше. Но масштабы трагедии зависят не только от числа лострадавших, но и от условий их прежней жизни, и условий, которые может им предложить общество, когда приходит беда.
В Монтеваго после землетрясения — там погибло триста человек — трупы погибших десятками укладывали в ряды у сохранившихся стен. При раскопках обломков школы Монтеваго были найдены сочинения школьников на тему «Опиши твой город». По ним и сейчас можно составить впечатление о том, каков был этот городок и чем он был для его обитателей.
«...Раз уж мне дали такое задание, то я хотела бы защитить мой Монтеваго. Это, конечно, очень маленький город, но для меня — самый хороший, Ведь я в нем родилась и выросла. В нем три тысячи жителей. Его построили при князе Рутилио Широтта в 1670 году...» ( Судьба девочки неизвестна. Дворец князя рухнул. — Прим. автора.)
«... В Монтеваго нет никаких развлечений, даже кино. Но все равно он очень красивый. Кто здесь родился, не сможет жить далеко; кто здесь родился, хочет здесь и умереть, хотя здесь и некуда пойти...»
...Настоящее имя человека с фотографии — Сальваторе Джойя, 63 года, по прозвищу Карлик. Он пастух, у него двое детей, и никто из его семьи не погиб в ночь на 16 января 1968 года. Утром он стоял на развалинах, жалуясь небу на чудовищную несправедливость, отнявшую у него дом, который он строил восемь лет, на беспричинный гнев сумасшедшей земли.
И вот спустя восемь лет он сидит среди едва начавших зеленеть виноградных лоз, его овцы пасутся ниже, у самого берега Беличе, тоже обезумевшей и затопившей недавно пастбища и поля. И ему, Сальваторе Джойя, совсем неохота говорить ни о себе, ни о своей жизни, ни о землетрясении. Он давно уже исчерпал все запасы злости и отчаяния: прошли те дни, когда он возвращался к развалинам своего дома, чтобы плакать и проклинать, проклинать и плакать.
Теперь он носит очки — что-то с сетчаткой левого глаза; он глядит сквозь них на свои узловатые, покореженные артритом руки и никак не верит, что сможет умереть в своем собственном доме — из камня, цемента и кирпичей,
«Ради бога, — говорит он, — делайте ваши фотографии, зарабатывайте ваш хлеб, можно снять кепку, чтоб было как тогда; но — бога ради! — оставьте меня в покое. Все эти фотографии и статьи нужны, только чтобы продать журналы, дома-то из них не выстроишь; мне еще из-за них досталось, сколько друзей растерял. В Монтеваго людей раз-два и обчелся, и вот кто-то пустил слух, что я на этих фотографиях нажился, что всех их надул»...
Нельзя сказать, что после парализующего, ужасающего человеческое воображение грома смещающейся земли — всю жизнь такой привычной, и хотя скупой, упрямой, но кормилицы; после грохота рушащихся домов, после криков погибающих детей, в долине воцарилась тишина. Никто не скажет, что в Италии не были услышаны крики и стоны четырнадцати коммун провинции Беличе. На следующий же день после землетрясения над городками, над адом разверзнувшейся земли западной Сицилии полетели, сверкая на солнце, вертолеты. В них сидели министры, их заместители, их помощники; из иллюминаторов смотрели лидеры различных буржуазных партий, их заместители, их помощники...
В Италии близились очередные выборы, и землетрясение — редкий случай! — давало возможность продемонстрировать эффективность управления страной, внимание к нуждам простых людей, наконец, просто обыкновенное человеческое сострадание, готовность прийти на помощь.
...Да, ваше превосходительство... Конечно, синьор адвокат... Непременно, профессоре... Их много тогда приехало в западную Сицилию. Оперативно, без задержки. Они были деловиты и решительны, они командовали всеми — от префекта и мэра до капитана карабинеров. Высокие гости-добровольцы мыслили масштабно: здесь строим поселок из блочных домов, при поселке, чтобы поднять занятость, построим филиал какой-нибудь крупной фирмы... (За пять дней, последовавших за катастрофой, с аэродрома столицы провинции Трапани и обратно доставлено 121 ответственное лицо, и — туда, в Трапани же, лишь 26 раненых. — Прим. автора.)