Но вот что характерно — как выяснили еще первые этнографы, изучавшие быт народов Севера, якуты были типичными кочевниками — не имели постоянного места жительства, не знали земледелия и занимались исключительно оленеводством, Охотой, рыбной ловлей.
Якутией мы и заканчиваем описание «карты долголетия» нашей страны. И в этой самой восточной точке нашего маршрута мы должны остановиться и задуматься: а где еще за границами территории Советского Союза долгожительство не является редкостью и выражено примерно так же, как на Кавказе, Алтае и в Якутии?
Статистика населения, кстати, еще не везде в мире поднятая на должную высоту, регистрирует пока лишь две страны: Народную Республику Болгарию и Социалистическую Федеративную Республику Югославию.
О долголетии в Болгарии еще в начале века писал И. И. Мечников. В 20-х годах нашего века профессор Д. Мишайков попытался выяснить, в какой мере продолжительность жизни болгар зависит от сферы производственной деятельности. И установил — среди пастухов столетних старцев примерно в десять раз больше, чем в других категориях работающих, не исключая и крестьян-земледельцев.
В 1965 году софийским Центром по геронтологии проводилась проверка данных Всеболгарской переписи населения о числе лиц в возрасте 100 лет и старше. После внесения некоторых коррективов было обнаружено, что показатели долголетия в Родопских горах намного выше, чем где бы то ни было в стране. Как увязать между собой эти сведения, опубликованные с большим разрывом во времени? И существуют ли характерные особенности в жизни болгарских долгожителей? Призванные «на выручку» история и этнография, с учетом данных советских исследователей, несколько проясняют картину с болгарскими долгожителями. Родопы — единственный в Болгарии район, который вплоть до начала XX века был местом традиционного кочевого скотоводства. Нечто подобное, только со своей исторической спецификой, наблюдается и в другой стране Балканского полуострова, Югославии.
Итак, подытоживая результаты статистики долголетия, можно сказать — кочевничество и долгожительство оказались каким-то образом взаимосвязаны. А когда наука сталкивается с проблемой, «заполненной» далеко отстоящими друг от друга явлениями, исследователи в первую очередь пытаются выявить то общее, что свойственно этим явлениям.
Какие же общие факторы характерны для жизни скотоводов Алтая и номадов Сахары, оленеводов Якутии и пастухов Кавказа и Балкан? Говоря научными терминами, отсутствие психоэмоциональных перегрузок, практически постоянное пребывание на свежем воздухе, неизнурительный ритм труда. Но ведь не только номады, а вообще все сельскохозяйственное население далекого и недалекого прошлого жило в таких же условиях. И все же, если попытаться найти тайну долгожительства в особенностях экологического содружества скотовода-кочевника с природой, то можно выделить искомый общий фактор. Этот фактор — пища.
Чем же пища кочевника отличается от «меню» оседлого крестьянина? «Классическому» номаду растительную еду «поставляет» дикая флора, а основное его блюдо — богатая белками животная пища, чаще всего только молочная, иногда молочно-мясная. Причем, и это, пожалуй, главное, технологически культура такого номада сохраняется с незапамятных времен.
Кочевые группы сохранили поэтому древние традиции потребления и приготовления пищи, которые совсем или почти уже давно не встречаются в других сообществах: сырое или полусырое мясо с кровью; овощи и зерна злаков, подвергнутые лишь минимальной обработке; технология сохранения пищи впрок тоже естественная — высушивание на солнце, сбраживание, замораживание.
Возможно, что такого рода натурализованное «материальное снабжение» более отвечает биологической организации человека: ведь на протяжении сотен тысяч лет она формировалась именно на натуральном «строительном сырье».
Конечно, прямая взаимосвязь «пища — долголетие» пока гипотетична. Да и вообще, вряд ли возможно каким-либо одним фактором пытаться объяснить такое сложнейшее явление, как долгожительство. Поэтому в особенностях питания сторонники этой гипотезы видят не исчерпывающее объяснение проблемы, но лишь некий «центр тяжести» ее. Хотя бы потому, что сама по себе пища кочевника неотделима от всего его образа жизни.
И здесь обращает на себя внимание следующее.
На основании сообщений, переданных центральными информационными органами разных стран, составлена таблица с именами самых старых представителей мировой «долгожительской элиты». Таблица позволяет сделать два очень важных вывода. Первый подтверждает вышесказанное прямо: рекордсмены долголетия, о профессии которых есть сведения (таковых большинство), как правило, кочующие пастухи или охотники. О других можно сказать, что они, по крайней мере, проживали в странах, сохранивших остатки традиционной кочевнической культуры (Иордания, Ирак, Алжир, Кения). А вот второе на первый взгляд неожиданно: супердолгожителями значительно чаще становятся мужчины. В первой четверти прошлого столетия немецкий исследователь Каспер собрал 88 заметок об умерших в возрасте свыше 100 лет. Женщины доминировали в возрастной группе свыше 120 лет, а затем, после 130 лет, мужчины. По данным И. Шопена, в сороковых годах прошлого столетия в центральной части южного Закавказья проживало 15 человек в возрасте от 110 до 140 лет, среди них 14 мужчин и только одна женщина. В Абхазии в 20-х годах нашего века все верхние ступеньки возрастной лестницы также занимали мужчины.