Я попросил одного из своих друзей ответить за меня директору «Уорлдвью» и сообщить, что я готов сразу после конгресса в Японии лететь на Мальдивы через Бангкок, если там меня встретят и объяснят, как действовать дальше.
Не могу сказать, что я чувствовал себя очень уверенно, когда, прилетев наконец в Бангкок, прошел через таможню и паспортный контроль. Все это время я не получал больше никаких известий с Мальдивов. Однако в зале аэропорта я увидел кинооператора, с которым относительно недавно встречался в Осло. Пожимая мне руку, Найл Холлэндэр, коротыш в больших очках и с пышной бородой, заверил меня, что с поездкой на Мальдивы все улажено. Он сам направлялся туда, чтобы отснять характерные для Мальдивов лодки дхони. Высокий изогнутый нос этих лодок заканчивался подобием веера, как у папирусных судов Древнего Египта. На другой день мы с Найлом вылетели в Шри-Ланку.
В Коломбо нас встретил другой бородач, мне не знакомый. Высокий, широкоплечий, голубоглазый, он провел нас через все аэропортовские рогатки, сочетая нахрап викинга с кроткой улыбкой миссионера. Норвежец Бьёрн Руар Бюэ явно чувствовал себя как дома в тропических широтах и суете аэропорта. Он весело рассмеялся, когда я поблагодарил его за фотографию, которая заманила меня в этот уголок земного шара.
Дома у Бьёрна и Греты Бюэ я услышал первые лекции о Мальдивах. Но сначала мы совершили вылазку в город за картой. В крохотном магазинчике, поместившемся в старой развалюхе, мы нашли последнюю во всем Коломбо навигационную карту Мальдивов и, торжествуя, вернулись с этим сокровищем в бунгало Бьёрна, где уже собралось много желающих познакомиться со мной. Работа в «Уорлдвью» обеспечила Бьёрна Бюэ обширнейшими знакомствами в местных кругах. Представляя мне одного из гостей, Бьёрн пояснил, что он располагает важной информацией. Гостя звали Роланд Сильва. Этот высокий джентльмен с аристократической внешностью возглавлял на Шри-Ланке археологическую службу, побывал и на Мальдивах.
Я рассказывал, что собираюсь выкопать каменное изваяние на Мальдивах. Услышанное в ответ явилось для меня ударом.
— Боюсь, эта статуя уже выкопана и разбита,— сказал Роланд Сильва.— Жители Мальдивов — фанатичные мусульмане, они не терпят ничего, что запрещено Кораном. Не признают даже собственной истории до введения ислама.
Я знал, что шриланкийские археологи давно мечтают провести раскопки на Мальдивах, но кто же даст им, буддистам, разрешение? Мальдивские власти решат, что их интересуют лишь буддийские памятники.
Я раскрыл купленную нами карту Мальдивов. Сильва согласился, что архипелаг лежит как раз на пути мореплавателей, желавших обогнуть южную оконечность Азии. Пролив шириной 40 миль, отделяющий Индию от Цейлона, то бишь Шри-Ланки, опасен из-за обилия рифов и отмелей. Огибая Индийский субконтинент, парусные суда должны были спускаться на юг достаточно далеко, чтобы миновать также Шри-Ланку, а тогда им неизбежно следовало искать проход в длинной цепочке Мальдивских островов. На обычной карте цепочка эта смотрится как рассыпь безобидных зернышек; подробная навигационная карта рисует совсем другую картину. Моим глазам предстала весьма коварная преграда. Никакой адмирал не смог бы выбрать лучшей позиции для минного поля, чтобы перекрыть морские пути южнее этой оконечности Азии. На 600 миль с севера на юг из пучин Индийского океана вздымается острый горный хребет. На поверхности моря он увенчан двумя рядами коралловых рифов, песчаных отмелей и атоллов. Этот двойной барьер сулит большие неприятности мореплавателям. Острова так незначительно выступают над водой, что не будь кокосовых пальм, они оставались бы невидимыми до той минуты, когда судно будет уже во власти прибоя. И только в южном конце длинной коралловой баррикады открываются два пролива, допускающие безопасное сообщение между западным и восточным берегами полуострова Индостан.
Чем больше смотрел я на эту карту, тем сильнее манили меня острова, занимающие такое важное положение. Независимо от того, уцелела статуя или нет, хотелось своими глазами посмотреть, что скрывается на этих островах. Видя это, Роланд Сильва дал мне почитать давнюю и очень ценную публикацию о Мальдивах. Составил ее бывший британский комиссар на Цейлоне Г. С. П. Белл. Первый раз он попал на Мальдивы в 1879 году в результате кораблекрушения, затем еще дважды побывал на архипелаге. Белл раскопал несколько курганов, которые определил как остатки разрушенных дагаб, или ступ, напоминающих буддийские храмы Цейлона.
Словом, на Мальдивах, несомненно, было что искать. Записи услышанного от островитян и собственные наблюдения Белла могли стать великим подспорьем для всякого, кто, подобно нам, надеялся организовать исследования на Мальдивах.
И еще один интересный труд привлек мое внимание — книга Кларенса Мэлони «Народ Мальдивских островов». Правда, в ней речь шла не о прошлом архипелага, а о современных мальдивцах. Но доктор Мэлони, сотрудник Пенсильванского университета,— профессиональный антрополог, специалист по народам Южной Азии. Это позволило ему высказать примечательные суждения о происхождении мальдивского языка дивехи. В некоторых словах дивехи он усматривает родство с санскритом и иными древними языками Северной Индии; другие связывает с языками Южной Индии и Шри-Ланки. Правда, что касается археологических раскопок, то Мэлони смотрел на них достаточно пессимистически: «Полевые антропологические исследования на Мальдивах сопряжены с утомительными переездами, а также с трудностями в получении доступа на многочисленные мелкие островки, население которых по традиции недоброжелательно относится к иноземцам, и в налаживании контакта с чрезвычайно консервативным обществом, приверженным строгим исламским идеалам».
Эти слова, как и новость, которую сообщил мне Роланд Сильва, не очень-то обнадеживали. Но теперь ничто не могло меня остановить. И вообще: если малъдивцы не желали, чтобы я приехал производить раскопки, почему же они попросили Бьёрна переслать мне фотографию длинноухого изваяния?
Три дня спустя мы увидели Мальдивы с воздуха, и точки на карте ожили. Из иллюминатора они смотрелись, точно разложенные на синем бархате нефритовые ожерелья и изумрудные броши. Безбрежный Индийский океан под нами переливался особой синью, присущей морской пучине, когда она отражает безоблачное тропическое небо. Солнце стояло у нас прямо над головой, и острова лучились яркой зеленью сплошного полога пальмовых крон. Каждый островок был драгоценным камнем в оправе из золотистого пляжного песка, и широкое кольцо стеклянно-зеленой воды обрамляло цепочку коралловых рифов, вздымающихся из бездонной синевы. Уже теперь одно было совершенно очевидно: Мальдивский архипелаг — подлинное украшение лика нашей планеты.
Кроме Найла и его товарищей-кинооператоров, со мной летели Бьёрн и два шриланкийских студента, приглашенные им в расчете на то, что они найдут сюжеты для съемок.
Вот скользнул под нами первый остров; приближаясь, вырос второй. Показалась узкая посадочная полоса в обрамлении морской воды. Рядом, на краю той же тихой лагуны, весь в зеленых садах — остров Мале с одноименным городом. Легкий толчок возвестил, что мы приземлились в Мальдивской Республике, древней обители народа неизвестного происхождения, а в наши дни — развивающейся стране, в которой проживает около 160 тысяч правоверных мусульман.
Пожалуй, это единственная в мире страна с таким обилием разрозненных клочков земли, что подсчеты никогда не сходятся. До сих пор нет единого мнения, сколько же в архипелаге островов. На английской навигационной карте показано около 1100; недавний подсчет, проведенный властями, дал цифру 1196; туристский путеводитель утверждает, что их 1983. Да и как тут узнаешь наверняка, если какие-то островки возникают на месте подводных рифов, а другие тем временем исчезают, разрушенные океанскими валами. Самые высокие поднимаются на неполных два метра над уровнем моря, их свободно захлестывали бы волны, не будь образуемых рифами естественных барьеров. Постоянное население есть лишь на 202 островах; еще кое-где сохранились следы прежнего обитания. И на одном из несметного множества клочков суши была найдена статуя, ради которой я прилетел на Мальдивы.