Тут к беседе подключается Стивен Левитас, директор Фонда защиты окружающей среды штата Северная Каролина. Этот Фонд, влиятельная и состоятельная организация, не зависящая от федерального правительства, содержит сотрудников во всех штатах США.
— Без нашего и подобных ему фондов у нас не было бы таких суровых законов,— убежден Стивен.— Мы ведь начались с движения за запрещение производства и применения ДДТ. С тех пор по нашей инициативе и с нашим участием найдено множество эффективных решений, устраивающих и население, и промышленников, и природу.— Стивен с вежливой улыбкой посмотрел на руководителя отдела.— Фонд, подобно другим природоохранным организациям, может возбудить судебное дело против «загрязнителей» и даже против Пола, если он не будет выполнять своих обязанностей. Закон не только дает такое право, но и предоставляет возможность использовать специально выделяемые для этой цели средства.
— Да,— соглашается Уилмс, которого ничуть не задели слова Левитаса, поскольку закон, а не личные амбиции превыше всего,— население штата все активнее участвует в разработке и внесении законопроектов, а это залог того, что не будет ошибок. Мы сейчас не можем принять фактически ни одного крупного решения без участия общественности. Ну, вот, например, когда речь идет о выдаче лицензии на выброс... А кстати, как у вас выдаются такие лицензии? — озадачил он вдруг меня.
Уилмс после переговоров с Дуайтом, кажется, уяснил, что в этом деле у нас поучиться нечему, но есть надежда, что скоро предприятия будут обращаться в Госкомприроду за такими разрешениями. Однако чем больше я вникал в подробности того, как это делается в Северной Каролине, тем больше сомневался, что в ближайшие годы в Нижнем Тагиле, например, или в Кемерове будет происходить нечто подобное.
Оставим за скобками факт наличия очистных сооружений. Но вот возникает по тем или иным причинам ситуация, когда предприятию необходимо избавиться от «уловленных» отходов. Оно обязано заблаговременно испросить разрешение у правительства штата. Отдел комплексных проблем экологии должен за 30 дней до предполагаемого выброса сообщить об этом в печати, чтобы дать возможность населению выяснить все, что его интересует, и высказаться. Разумеется, проводятся экспертизы. Могут даже открыться публичные слушания. Так было, например, когда одно предприятие обратилось с запросом на захоронение токсичных отходов, а место захоронения не удовлетворило жителей окрестных графств. Слушания продолжались с утра до ночи в течение месяца. На них собиралось до 15 тысяч человек сперва в спорткомплексе, потом на стадионе. В конце концов было найдено другое место захоронения опасного мусора, удовлетворившее все стороны. Такая «волокита», ясное дело, ни у кого не вызывает ненависти к «бюрократическому ведомству» Пола Уилмса.
— Знаете ли вы, кого в Америке называют NIMBY? — спрашивает Стивен.— Нет? Это «Not In My Bag Yard» — человек, которого не волнует то, что находится за пределами его заднего двора.
(При переводе Дуайт щегольнул знанием русского молодежного сленга: «Человек, которого ничто не колышет».)
— У нас таких людей становится все меньше,— заключает Стивен.— Десять лет назад в Северной Каролине было всего шесть экологических организаций, теперь сотни.
Распрощавшись с Полом и Стивеном, едем в заповедный парк «Иноривер». Называется он так потому, что расположен вдоль берегов маленькой речки Ино, где живут опоссумы. Изображение острой мордочки этих сумчатых зверьков украшает эмблемы, календарики, афишки и буклеты, выпускаемые Ассоциацией в защиту долины реки Ино.
— Приходилось видеть опоссума? — спрашиваю Маргарет Нигард, активистку ассоциации.
— Нет, но я знаю, что они там есть!
Маргарет громко хохочет, отчего черный опоссум, отштампованный на ее обширной майке, ходит ходуном. Маргарет пенсионерка, но ее деятельная энергия не знает границ. Опоссум для нее как знамя, которым она размахивает, идя в атаку на врага, врагом же она считает всякого губителя живого.
Ее подруга Бонни Худ отделывается смешками и короткими репликами, поскольку сидит за рулем и следит за лесной дорогой, по которой катит ее верткий автомобильчик.
— Были тут разные проекты,— громко излагает Маргарет летопись ассоциации.— Одни предлагали запрудить нашу Ино и соорудить водохранилище. Другие хотели сделать из нее сточную канаву, канализационный коллектор. Негодники! И мы вступили в битву. Чтобы защитить Ино и сохранить ее в первозданном виде. Двадцать три года боролись, пока не добились своего, похоронили проекты. Так родилась наша ассоциация, которая и стала создавать парк. А теперь, представьте себе, власти штата гордятся тем, что вдоль реки образовалась сорокамильная зеленая зона!