Так что «кем быть» для Николая вопрос не стоял. Конечно же, рудознатцем.
Завистники потом шептались — счастливчик, усмехались — везунчик, вдогон роняли с постною миною — конечно, отец генерал, понимающе судачили в гостиных — ну как же, такая «рука».
У этого дыма был, конечно, свой огонь.
Был, был Николай Аносов удачлив. И действительно, в начале службы своей ощущал поддержку «сильного человека» — самого его величества тенерал-адъютанта Николая Николаевича Муравьева, сиятельного графа Амурского.
Однако... ведь только удачливостью не определить и жадный интерес к наукам, и первенство в учебе в Горном институте. А уж до остального...
В институт его определил отец, генерал-майор и главный начальник Алтайских горных заводов в ту пору. Да, но не в привилегированный Пажеский корпус или в другое, столь же «престижное» учебное заведение послал он учиться сына, а на самого что ни на есть чернорабочего цивилизации. Что такое будущность выпускника Горного института, Павел Петрович знал не понаслышке. Сам из лучших его выпускников, он и первый геологический разрез на Урале составил, и много оригинальных механизмов и технологий в горном и заводском деле изобрел, и тайну булатной стали раскрыл. Так что в горном деле был докой и его изнанку сполна познал на собственной шкуре.
Жаль только — не довелось отцу лично «ставить руку» молодому горному офицеру. Немыслимое перенапряжение ума, интенсивная работа оборвали жизнь Павла Петровича в начале ее шестого десятилетия. Николаю Павловичу до окончания курса Горного кадетского корпуса оставалось еще два года.
Но, знать, судьба, сама судьба «организовала» в это время молодому Аносову встречу с человеком, который мог помочь осуществить его предназначение. Студентом Аносовым заинтересовался назначенный в 1847 году генерал-губернатором Восточной Сибири деятельный аристократ Николай Николаевич Муравьев. Для Муравьева эта встреча тоже не была случайной. Получив в управление полудикий отдаленный край, он вознамерился плотно заселить его, поднять, развить промышленность, торговлю, в общем, сделать процветающим. Для этого нужны были прежде всего энтузиасты — единомышленники. Наезжая по служебным делам в Санкт-Петербург, Муравьев тратил немало времени, отыскивая помощников среди энергичных и ученых молодых людей. Особенно надобны были ему геологи.
Муравьев полагал себя несправедливо обойденным неумелыми предшественниками, Лавинским и Броневским, уступившими в частные руки Енисейские золотые богатства. Он, полномочный представитель государя, суверенного повелителя и владетеля тех земель, вынужден был смотреть и терпеть обогащение каких-то купчишек, расхлебывать последствия чьего-то головотяпства, в то время, как все эти доходы могла бы иметь исключительно казна. (Муравьев забывал в своих рассуждениях, что такая возможность у казны была, да не смогли казенные горные служители в свое время ее реализовать.)
Одно утешало нового генерал-губернатора. Не вся Сибирь предшественниками разбазарена. Нерчинские заводы, слава богу, еще принадлежали кабинету его величества. Поначалу Муравьев решил доказать, что под его умелым руководством можно значительно увеличить золотодобычу на Нерчинских землях. Руководило им не только желание выдвинуться. Была в том объективная нужда. С года его вступления в должность общий уровень добычи золота в Русском государстве стал снижаться примерно на сто пудов в год. Для казны это было нерадостно. С золотом шутить нельзя. Надобно увеличивать его добычу. Надобно отыскивать новые залежи. Для всего этого нужны знающие люди. Осмыслив проблему, Муравьев решил — он с нею справится. С ходу пообещав царю, что удвоит на Нерчинских заводах выход золота, принялся подыскивать помощников. Потому-то в его поле зрения и попадали все сколько-нибудь способные студенты тогдашнего Горного вуза.
Муравьев и Аносов быстро договорились.
И вот после окончания курса в институте Николай Аносов отправился нести службу не на обжитые Алтайские заводы, где память отца обеспечивала ему и помощь, и карьеру, и успех, а родной дом обогрел бы теплом и заботами матери. Прямо из дортуара студенческого общежития Николай Аносов решился отправиться за своим золотым руном в неуют казенной избы Нерчинского завода.