Мы прощаемся с симпатичным старичком и садимся на подошедший поезд. Через пару часов мы в Пегу.
От Пегу нам предстоял путь километров в десять до пагоды Шве Мудан — одной из самых больших и значимых в стране. По дороге мы познакомились с группой молодых монахов и в их компании дошли до пагоды. Она поразила нас своими размерами и местом, где расположена: это огромное невероятно красочное сооружение буквально висит над пропастью 1200-метровой глубины. Наше внимание привлек огромный деревянный диск, подвешенный на специальной балке. Молодые монахи, ставшие нашими добровольными гидами, объяснили, что это — гонг. Они научили нас бить в него и были очень довольны тем, что нам это занятие понравилось. Никогда бы не подумал, что дерево может издавать такой мелодичный и в то же время внушительный звук.
От пагоды мы направились к Лежащему Будде — еще одной достопримечательности этой местности. Добирались мы на велорикше. Очень непривычно было ехать на коляске, прикрепленной к велосипеду спиной к «водителю». Лежащий Будда — это 55-метровая статуя, изображающая добродушно улыбающегося бога, который лежит... под железным навесом в викторианском стиле, построенным шведами лет двадцать назад. Настил, на котором покоится изваяние,— мозаика из зеркал.
Не без трудностей мы устроились на ночевку в одной из гостиниц Пегу. С утра — снова в путь. Теперь нам нужно побывать в Пагане — древней столице Бирмы. Туда мы добираемся за сутки на небольшом и очень старом речном пароходе. Не обошлось и тут без казусов. В четырехместной каюте оказалось... пять человек и все — с официально купленными и оформленными билетами. Решили тянуть жребий... Да, наверное, жестко было спать брату на столе в кают-компании.
Утром следующего дня мы были в Пагане. Этот древний город, безусловно, достоин того, чтобы его считали одним из чудес света. Здесь зодчество бирманских мастеров достигло своего апогея. Ныне мертвый город некогда занимал огромную площадь. Куда ни глянь, всюду видны великолепные пагоды и ступы — ритуальные сооружения в виде колокола. До нашествия монгольского завоевателя Хубилай-хана в XIII веке здесь было 13 тысяч (!) пагод. Сегодня сохранилось около двух тысяч, и каждая пагода — образчик архитектуры и скульптуры Юго-Восточной Азии XI—XIII веков. Город мертв. У властей не хватает средств на реставрацию и содержание в надлежащем порядке древних памятников, и они медленно, но неуклонно разрушаются. Между пагодами расположены поля, где крестьяне, используя плодороднейшую почву, высеивают различные культуры.
Оказывается, путешествовать пешком значительно дороже, нежели на велосипедах. Когда мы, изрядно уставшие, вновь приехали в Янгон, в карманах у нас позвякивали лишь мелкие монеты. И тут нам повезло. Неожиданно мы наткнулись на христианскую семинарию. Настоятель встретил нас, как родных. Тут же накормил и предоставил ночлег, так как самолет вылетал только на следующий день.
Когда мы, распрощавшись с гостеприимным настоятелем, стояли в очереди в аэропорту, к нам подошел один из таможенников и отозвал в сторону. Мы приготовились к самому худшему и лихорадочно стали прикидывать, что же такого противозаконного мы могли совершить.
Служащий отвел нас на какой-то склад, указал рукой в глубь помещения и сказал с какой-то грустью в голосе:
— Вы можете забрать свои машины.
В полутемном помещении мы не сразу различили наши велосипеды, а лучше сказать — наших друзей, которые проехали с нами по дорогам разных стран и континентов не одну тысячу километров.
Пол Викерс, английский путешественник
Альфред Myней — англичанин
Продолжение. Начало см. в № 9.
София, 1939—1944
Страсть англичан к путешествиям общеизвестна. Поэтому в болгарском консульстве в Брюсселе не нашли ничего странного в том, что некий Альфред Джозеф Муней воспылал желанием познакомиться с их страной, в которой, как он слышал, много любопытного.
Однако туристская легенда обеспечивала англичанину Альфреду Мунею «крышу» лишь на несколько месяцев, а советскому разведчику Семену Побережнику Центр поставил задачу надежно легализоваться, поскольку ему предстояло жить в этой стране длительное время. Но как это сделать? Эта проблема занимала все его мысли, когда он расположился в спальном вагоне «Восточного экспресса».