Другие участники экспедиции об этом и не задумывались, и не было недостатка в тех, кто хотел бы остаться на острове, продолжить разведку его богатств, а может, и поработать на найденных золотых копях.
С большой неохотой расставаясь с Васко Арандой, адмирал, однако, назначил его командиром сорока человек, остающихся в Ла Навидад, как он назвал форт, построенный после кораблекрушения. Заместителем Аранды стал Хименес, с ними же остался и Эсковедо, королевский нотариус. На него возложили обязанность вести учет поступающего золота. Не обделил адмирал маленькую колонию и мастерами, оставив плотника, бондаря, кузнеца, портного, оружейника, а также хирурга, плывшего на «Нинье».
В первые дни января подготовка к отплытию завершилась, и в пятницу, 4-го числа, Колон поднял якорь и пошел на восток, держа курс на мыс, названный им Монте-Кристи. Сильный встречный ветер, однако, поубавил их скорость, и они не успели удалиться от берега Эспаньолы, когда 6 января увидели пропавшую «Пинту».
Неожиданное возвращение беглянки удивило Колона и одновременно успокоило. Во-первых, он уже мог не опасаться, что Мартин Алонсо опередит его с возвращением в Испанию. А во-вторых, наличие второго корабля значительно повышало шансы на благополучное возвращение. Тем не менее адмирал не скрывал негодования по поводу действий капитана «Пинты» и решил выразить ему свое неудовольствие.
«Пинта», идущая под всеми парусами, быстро приближалась к ним, и Колон, желая услышать объяснения Алонсо, приказал развернуть «Нинью», и вслед за «Пинтой» они бросили якорь в безопасной бухте, неподалеку от оконечности Монте-Кристи.
Колон поджидал Мартина Алонсо у верхней ступени короткого трапа «Ниньи». Рядом стоял Висенте Янес Пинсон, предчувствовавший, что брату может потребоваться его поддержка.
Мартин Алонсо взошел на палубу, приветственно поднял руку, улыбнулся.
— Сохрани вас бог, адмирал, и тебя, Висенте.
Лицо Колона осталось суровым.
— Наконец-то соизволили вернуться, — холодно процедил он. — Хотелось бы знать, что вас задержало и почему.
Алонсо продолжал улыбаться.
— Начнем с «почему», ибо я не могу взвалить на себя ответственность за случившееся. Под натиском непогоды «Пинта» не могла плыть иначе.
— Кроме как против ветра, — съязвил Колон.
— Я испугался близости берега. Буруны указывали на подводные рифы. Мы ничего не знали о течениях, которые вкупе с ветром могли принести беду. Поэтому я продолжал идти против ветра, удаляясь от суши, как делали и вы, когда я видел вас в последний раз.
— Я делал это лишь потому, что продолжал подавать вам сигналы, требуя разворота.
— Сигналы? Пусть я умру на месте, если видел их.
— У вас что-то с глазами ]ли у всей-команды?
— Вы забываете, что видимость была хуже некуда и спускался туман,
— Да, да, [так оно и было, — подтвердил Висенте.
— А как Ваши уши? Вы еще и оглохли? Я приказал стрелять из бомбарды.
— Правда? — глаза Мартина Алонсо изумленно раскрылись. — Должно быть, всё заглушил шум прибоя.
— У вас на все готов ответ, — сердито бросил Колон.
— Конечно, адмирал, — Алонсо нагло улыбнулся. — А исходя из того, что вы потеряли «Санта-Марию», осторожность моя более чём оправданна.
— «Санта-Марию» я потерял совсем не в тот день. Она села на мель при полном штиле из-за халатности рулевого.
— При полном штиле! Вот вам и доказательство того, что приближаться к берегу опасно. Но что мы всё говорим да говорим, адмирал. Не стоит сердиться на меня. Я не терял времени даром. Открыл бухту на востоке и реку, которую назвал Мартин Алонсо. Тамошние земли я объявил своей собственностью и собрал все золото, которое там было.
Лицо адмирала потемнело еще больше. Какое право имел этот человек делать то, что положено было только ему?
— О чем вы говорите мне, сеньор? Вы прибрали себе часть Эспаньолы, хотя я уже объявил весь остров собственностью владык Испании? Не слишком ли много чести? Остров принадлежит королю и королеве, и более никому. Да еще назвали реку своим именем. Какая наглость! Об этом не может быть и речи.
Мартин Алонсо побагровел.
— При чем здесь наглость?