Момент нашего старта на воздушном шаре был обозначен криком: «Быстрей, улетаем!» Отрыв был сродни подъему в скоростном лифте телебашни, но ощущения, конечно, посодержательнее: ускорение незаметно, а быстро ширящиеся перспективы и мельчающий масштаб «рожденных ползать» вызывают чувства восторга, ликования, гордыни... Открытость пространства и странно приглушенные остаточные звуки снизу поначалу рождают ощущение возвышенности и величия, перерастающее в острое желание вознестись еще километров эдак на пять. Затем приходит ощущение песчинки, взметенной в воздушный океан, готовой раствориться в голубой бездне либо обратиться в прах. Тем более что вскоре шаровая тяга потихоньку слабеет, и начинается мерное снижение, которому, как чувствуется всеми фибрами души, ничего не стоит перейти в плавное падение. Внизу — широкие леса, и взгляд, брошенный на нависающие сверху заплатанные бока шара, будит нездоровое воображение. Наконец хладнокровный пилот дергает за клапан газовой горелки — и смутная тревога вдруг сменяется открытой радостью и невыразимым облегчением. Реактивный шум пламени возвращает в надежный технотронный век и спугивает внизу лося. Опытные пилоты говорят, что при бесшумном ходе над лесом многое можно увидеть. И не только из жизни зверей.
Раньше из спортивно-оборонного и научного интереса на газовых шарах летали в основном на дальность, высотность и длительность. Некоторые рекорды так и остались непобитыми со времен Осоавиахима. Сейчас же и газ пожиже, и полет пониже, но из стадии чудаковатого хобби и международной утехи воздухоплавание все же выходит на некий полуиндустриальный уровень. А способствовало тому англо-американское изобретение в 1961 году так называемого теплового шара с газовым самоподогревом.
— Весь мир летает на чистом пропане, — заметил в разговоре со мной распорядитель и страстный любитель полетов Лев Маврин с интонацией Левши, прознавшего, как чистят ружья англичане — у нас жгут пропан-бутановую «дачную» смесь. У трех баллонов такой смеси, давлением 4 — 6 атмосфер, хватает часа на два полета, при подъемной силе всего 0,7 килограмма на шарокубометр.
Именно «тепловик» вдохнул своими форсунками и технико-экономическими характеристиками новую струю в воздухолетание: аппарат оказался в принципе не намного сложнее парашюта с технологической точки зрения, да и стоит он раза в два дешевле газового, у которого только заправка обходится в три, а то и все пять тысяч долларов.
Сегодня в мире на шарах летают массово-поточно: только на последнем фестивале в Альбукерке в небо взмывало зараз до 600 чудных ярких сфер. В России сегодня есть, наверное, штук 130. Правда, большинство, если и летают, то главным образом при поддержке спонсоров: с недавних пор иметь собственный раздувающийся пузырь стало делом престижа для каждого уважающего себя банка. Однако в России воздушный шар покуда, конечно же, роскошь: хороший стоит около восьми-десяти тысяч долларов. И больше. Но он же и грандиозное красочное шоу, а значит, мощный рекламоноситель. Рекламный полет с выпуклой, аршинными буквами выведенной надписью «Хопер-инвест — воистину инвест!» обходится всего лишь в полмиллиона. Прочие же виды воздушно-коммерческого извоза в стране не развиты.
Кроме того, шар — живой, впечатляющий аттракцион: его можно использовать как стартовую площадку для полетов на дельтаплане; с него уже прыгают с парашютом и на параплане — при этом высочайшим мастерством, и даже шиком, считается умение приземлиться в корзину нижелетящего шара. Упомянем в этой связи, что последний сногсшибательный трюк в поднебесной акробатике, вполне достойный помещения в Книгу рекордов Гиннесса, был проделан в Соединенных Штатах, где ловкачи эквилибристы умудрились пройти по канату, натянутому между двумя парящими в поднебесье шарами.
Да, и воздушно-спортивные удовольствия «тепловиков» довольно изысканны. На первенстве мира ежегодно исполняется 17 упражнений. Зрителям предлагают такие, к примеру, развлечения, как снятие ключиков с гвоздика на столбе, стоящем в восьми километрах от старта. Для непосвященных остается загадкой, как при одной лишь «вертикально направленной» свободе и независимости от ветра, дующего главным образом горизонтально, такое возможно. А весь фокус, в общем-то, заключается в интуитивном угадывании воздушных потоков, струящихся на разных высотах и в разных направлениях. Хотя перед стартом экипажам непременно выдается карта полета с расписанием попутных ветров и их скоростей. В принципе за две-три недели можно облететь и вокруг Земли, ловя воздушные течения, господствующие в тропосфере в определенное время года. И попытки такого рода нет-нет да и предпринимаются.