И вместо подушек на белого бесцветного господина со стальными мускулами, развалившегося на кушетке, на этот раз щедро посыпались поцелуи.
— Что происходит с твоим анархизмом? — спросил он, главным образом, чтобы скрыть некоторую растерянность и радость. — Одно время, несколько лет назад, казалось, из тебя вырастет настоящий красный, извергающий смерть и разрушение на всех защитников существующего порядка.
— Я... меня в самом деле привлекал такой путь, — неохотно согласилась она.
— Привлекал! — воскликнул он. — Ты чуть все жилы из меня не вытянула, пытаясь убедить отказаться от бизнеса и посвятить себя делу человечества. Потом ты увлеклась работой в трущобах, ставя заплаты на прорехи презираемой тобой системы...
Протестуя, она подняла руку.
— Дядя, дорогой, я еще расту. Социальное развитие медленно и мучительно. О, в философии я все еще анархист. Но каждый умный человек — обязательно социалист. Я все больше убеждаюсь в том, что идеальная свобода анархического государства может быть достигнута только...
— Как его зовут? — внезапно спросил Константин.
— Кого?.. — Волна румянца залила девичьи щеки.
Константин спокойно отхлебнул чаю и ждал.
— Я вам скажу, — сказала она, оправившись от смущения, — в субботу вечером в Эдж-Муре. Он... он из коротковолосых.
— Гость, которого ты привезешь?
Она кивнула:
— До этого я вам ничего сказать не могу.
— Он уже говорил?
— Да... и нет. Не в его правилах начинать что-либо, не будучи совершенно уверенным. Подождите до встречи с ним. Он вам понравится, дядя Сергей, я уверена. И вы с уважением отнесетесь к его образу мыслей. Это... его я жду в четыре часа. Оставайтесь, и вы познакомитесь с ним. Ну, пожалуйста.
Но дядя Сергиус Константин, он же Иван Драгомилов, взглянул на часы и быстро встал.
— Нет, Груня, привози его в субботу в Эдж-Мур, и я постараюсь, чтобы он мне понравился. Если это так серьезно, как тебе кажется, попроси его задержаться на неделю.
— Он так занят, — последовал ответ. — Все, что я могла, это уговорить его на уик-энд.
— Дело?
— Что-то в этом роде. Но, конечно, не бизнес. Знаете, он богат. Заботы по улучшению социальных условий — вот как, пожалуй, лучше назвать то, чем он занимается. Но вас восхитят его взгляды, дядя, и вы тоже проникнетесь к ним уважением.
— Я не сомневаюсь, дорогая... все будет, как ты хочешь, — сказал Константин, когда они, прощаясь, обнялись у порога.
Глава III
Винтера Холла принимала уже другая — сдержанная молодая женщина. Дядя ее ушел несколько минут назад. Груня была подчеркнуто серьезна, пока подавала чай и болтала с новым гостем, если можно назвать болтовней разговор, касающийся всего — от последней книги Горького и самых свежих известий о революции в России до Дома Хала (Дом Халла — благотворительное учреждение.) и забастовки белошвеек.
Отзываясь о новых ее планах улучшения условий жизни, Винтер Холл покачал головой.
— Возьмите, например, Дом Халла, — сказал он. — Он был только средством маскировки ужасающих чикагских трущоб. И до сих пор он, собственно, остается всего лишь средством маскировки. Трущобы разрастаются, проникают в соседние районы. В наши дни порок, нищета и разложение разрослись в Чикаго до невиданных размеров с тех пор, когда основали Дом Халла. Затем Дом Халла провалился, как и все прочие благотворительные проекты. Протекающий корабль не спасти ковшом, вычерпывающим воды меньше, чем ее поступает.
— Знаю, знаю, — недовольно проворчала Груня.
Он пожал плечами и отхлебнул чаю.
— Вы все более и более убеждаете меня в том, — призналась Груня, — что свободы, не ограниченной созданными человеком законами, нельзя добиться, минуя фазу социального устройства, основанного на чрезвычайных законах... Мне бы не хотелось жить в таком государстве.
Это меня бы раздражало.
— Вы предпочитаете мишурную и жестокую красоту современного коммерческого индивидуализма? — спросил он спокойно.
— Пожалуй, да. Но социалистическое государство неизбежно. Это я знаю, потому что ясно вижу провалы проектов улучшения для улучшения, — внезапно закончила она, сверкнув своей ослепительной улыбкой, и добавила: — Но оставим теории. Начинается жара. Почему бы вам не поехать за город, подышать свежим воздухом?