Хаас недоверчиво фыркнул, а жар, его снедавший, разгорелся на худом и жадном лице еще сильнее.
— Если через некоторое время вы втроем не справитесь, призывайте на помощь всю организацию.
— Кто этот человек? — зло буркнул Хаас.
— Минутку, — Драгомилов обернулся к Холлу. — Что вы сообщите Груне?
Холл немного подумал.
— Полуправды будет достаточно. Организацию я ей обрисовал еще до того, как познакомился с вами. Ей можно сказать, что вам угрожает опасность. Этого вполне достаточно. Каковы последствия — неважно, об остальном она никогда не узнает.
Кивком головы Драгомилов выразил одобрение.
— Мистер Холл служит секретарем, — объяснил он Хаасу. — Шифр у него. За деньгами и за всем прочим обращайтесь к нему. Информируйте его время от времени о своих успехах.
— Кто этот человек? — снова рявкнул Хаас.
— Одну минутку, мистер Хаас. Я хочу, чтобы вы уяснили всю серьезность дела. Свой зарок вы не забыли? Вы обязаны выполнить задание независимо от того, кто этот человек. Во всяком случае, под угрозой находится ваша собственная жизнь. Вы, конечно, знаете, что означает для вас неудача: ваши товарищи поклялись убить вас, если вы потерпите неудачу.
— Это мне известно, — прервал Хаас. — Нет нужды напоминать об этом.
— Я хочу, чтобы у вас не оставалось на этот счет никаких сомнений. Независимо оттого, кто это лицо...
— Отец, брат, жена... хоть сам дьявол или бог — я понял. Кто этот человек? Где его можно найти?
Драгомилов, удовлетворенно улыбаясь, повернулся к Холлу:
— Говорил я вам, мною выбран лучший агент.
— Мы теряем время, — нетерпеливо проворчал Хаас.
— Прекрасно, — ответил Драгомилов. — Вы готовы?
— Да. «
— Это я, Иван Драгомилов, тот человек.
Хааса ошеломил такой ответ.
— Вы? — прошептал он, словно что-то обожгло ему горло.
— Я, — спокойно повторил Драгомилов.
— Тогда другого такого случая не представится, — скороговоркой произнес Хаас, быстро опуская правую руку в карман.
Но Драгомилов еще быстрее метнулся к нему.
Прежде чем Холл успел подняться со стула, опасность была позади. Он увидел, как жесткие пальцы вонзились в две впадины по обе стороны основания шеи Хааса. И в тот же миг рука Хааса замерла на пути к оружию, находящемуся в кармане. Обе руки дернулись и спазматически сжались. Лицо Хааса исказила предсмертная агония. Потом глаза его закрылись, тело обмякло, и Драгомилов опустил его на пол; пламя, пылавшее в Хаасе, угасло вместе с сознанием.
Драгомилов перевернул его вниз лицом и носовым платком связал ему руки за спиной. Он действовал быстро, одновременно разговаривая с Холлом.
— Обратите внимание, Холл, это старейший прием анестезии. Он делается чисто механически. Большие пальцы зажимают сонные артерии, перекрывая доступ крови к мозгу. Японцы уже сотни лет пользуются им при хирургических операциях. Задержи я пальцы еще на минуту больше, он был бы мертв. А теперь он придет в сознание через несколько секунд. Смотрите! Он уже двигается.
Драгомилов перевернул Хааса на спину, ресницы у того дрогнули, и он испуганно уставился на Драгомилова.
— Я же вам говорил, мистер Хаас, это трудный случай, — сказал ему Драгомилов. — Ваша первая попытка окончилась провалом. Боюсь, вам придется пережить еще немало неудач.
— Вы, надеюсь, не лишите меня моей доли, — последовал ответ. — Правда, причины вашего желания быть убитым выше моего понимания.
— А я не хочу быть убитым.
— А тогда зачем же, разрази меня гром, этот приказ?
— Это мое дело, мистер Хаас. А ваше дело выполнить его наилучшим образом. Как ваша шея?
Лежащий человек покрутил головой.
— Болит, — объяснил он.
— Вам следует обучиться этому приему.
— Теперь я его знаю, — добавил Хаас, — я в точности знаю, где надавить пальцами. Что вы собираетесь теперь со мной делать?
— Возьму с собой машину и сброшу у обочины. Ночь теплая, вы не простудитесь. Если я оставлю вас здесь, мистер Холл может развязать вас прежде, чем я двинусь в путь. А теперь мне придется вас немного побеспокоить из-за пушки в кармане вашего пиджака.