Вот так неспешно койот и отправился полтора века назад на завоевание Америки. До 1850-х годов луговые волки обитали только между Миссисипи и горами Сьерра-Невада, доходя на севере до канадской провинции Альберта, а на юге заходя глубоко в Мексику. Сегодня они живут от тихоокеанского побережья до атлантического, от Аляски до Коста-Рики (а по некоторым данным — и до Панамы). Люди вырубили леса, распахали прерии, осушили болота, превратили пустыни в пастбища — для многих обитателей естественных ландшафтов это стало катастрофой, койот же воспринял это иначе. Он научился находить еду в мусорных баках и на городских свалках, выводить щенков в саду пригородного дома и таскать соевый или хлопковый жмых из свиных кормушек. Уже в 1970-е годы несколько сот койотов постоянно жили в черте Лос-Анджелеса, в том числе на хребтах и в каньонах, разделяющих районы второго мегаполиса Америки. А в северную Калифорнию, Канаду и на Аляску койоты, согласно общепринятой версии, пришли вслед за золотоискателями, питаясь их лошадьми и мулами, павшими в трудном пути. Золотая лихорадка давно схлынула, а луговые волки остались навсегда и даже успели немного эволюционировать.
Человек оказал им еще одну услугу, очистив обширные пространства от его главного природного врага — волка, подавляющего и вытесняющего койота в лесной зоне. С другим близким родственником койот разобрался сам, причем изощренно-мирным путем. Еще недавно на юго-востоке США обитал рыжий волк (Canis rufus), размерами и образом жизни сходный с койотом. Экспансия последнего на восток и одновременное сокращение численности рыжих волков привели к постоянной гибридизации двух видов, и редкие рыжие волки практически полностью «растворились» в многочисленных койотах.
Кое-где человек помогал койоту сознательно. Так, в Джорджию и Флориду луговых волков в середине прошлого столетия завезли в качестве ценной дичи. Однако чаще люди стремились отделаться от неожиданных новоселов. В скотоводческих же районах (особенно там, где разводили овец) им и вовсе была объявлена тотальная и неограниченная война, поскольку робкие овцы и особенно ягнята оказались идеальной добычей для смышленого и шустрого хищника. Койот оказался вне закона, его можно было добывать в любое время года и любыми способами. Овцеводы стреляли из стволов всех калибров, ставили капканы, разбрасывали отравленные приманки, уничтожали логова, подымали в воздух охотничьи самолеты... И все же проиграли эту войну: к 1960-м годам стало ясно, что меры по истреблению койотов малоэффективны. Зато в капканах и от ядов гибнет множество других, зачастую редких и ценных животных: медведей, рысей, крупных хищных птиц. Наконец, и сам ущерб от лугового волка на поверку оказался не так уж велик: когда в 1978 году американская служба лесных и водных ресурсов опросила владельцев ранчо в 15 западных штатах, 45% овцеводов заявили, что койоты не причиняют их стадам вообще никакого вреда.
В 1971 году правительство США запретило отравленные приманки. В 1990-е было отменено право неограниченного истребления животного, и на него распространили обычные промысловые нормы. Впрочем, это не касается частных владений, так что многие скотоводы по-прежнему стреляют в койота при первой возможности.
Но единственное, чего удалось достичь людям в этой войне, — приучить койота к предельной осторожности: увидеть его на частных территориях даже мельком почти невозможно. Зато в национальных парках луговые волки настолько спокойно относятся к людям, что берут корм из рук и даже сами приходят за ним на стоянки туристов. Человек ведь тоже существо интересное, особенно когда не стреляет.
Борис Значков
Профессия — матадор
«Говорят, что тореро выходит на арену ради денег, престижа, аплодисментов и славы. Это неправда. Тореро выходит на арену, чтобы сойтись один на один с быком, которого он боится и любит… Среди простонародья эта жажда схлестнуться с быком бывает у молодежи такой нестерпимой, что заставляет полюбить смерть… Недавно один парень сказал мне, что хочет посвятить себя бою быков: «Вчера я был один в поле, и вдруг мне так захотелось этого, что я заплакал».