— Присмотрись, рядом с тобой главный оппонент сегодняшнего докладчика...
Оппонент пробежал глазами афоризм: «Чтобы быть полезным, не обязательно быть ископаемым». Задумался. Затем еще один: «Всем силам на земле противостоит одна-единственная — сила инерции».
— Что ж, без сопротивления нет и движения вперед, — улыбнулся он моему собеседнику.
Кому как, а мне этот настрой молодого центра понравился.
Человеку, впервые попавшему на научный диспут, порой бывает не по себе. Он часто даже не может понять, о чем же идет речь и где тут, собственно, спор. Идут доклады, задаются вопросы, и вроде бы нет никакого кипения страстей, и «драмы идей» тоже не заметно. Но это только на взгляд непосвященного...
Чего прежде всего ждут люди, спешащие на диспут? Конечно, фактов. Но сами по себе новые данные, как ни странно, мало что решают. Факты как кирпичи, из которых можно построить и хижину и дворец. И вот дискуссии стремительно ускоряют темп укладки фактов. В этом их великий смысл: во всестороннем, критическом рассмотрении как самих фактов, так и укладки их в здание новых гипотез и теорий.
Урал, как всем известно, шкатулка с драгоценностями. Рассказывают, что один профессор, спрашивая на экзамене, где есть месторождения такого-то полезного ископаемого, тут же добавлял: «Кроме Урала, конечно...»
Урал долгое время был становым хребтом нашей индустрии, да и сейчас его значение огромно. Источник этой мощи Урала — его недра. Но их богатства уже не соответствуют потребностям порой даже самого Урала. Неужели оскудела сокровищница? Нет, тут скорей другое. Открыто то, что сравнительно легко было открыть, а то, что потрудней, плохо дается. Во многом потому, что до сих пор толком не поняты законы образования и размещения руд в глубинах земли, и на Урале в частности.
А как их можно понять, если спорят, каким образом возник сам Урал?
Раньше, по крайней мере, «все было ясно»: Урал возник на том месте, где он находится по сей день, — посредине Евразии при смятии складок земной коры. И вот теперь этот важнейший как для теории, так и для практики факт поставлен под сомнение...
То была точка зрения фиксистов — Урал находится там, где он возник. Но если еще недавно гипотеза мобилизма — движения континентов — считалась своего рода «геологической экзотикой», то в последние годы изучение океанического дна дало веские аргументы в ее пользу (См. «Вокруг света» № 10 за 1971 год.) . И прошлое Урала оказалось в центре такой полемики, какой в геологии давно не было.
Напомню, что, по мнению мобилистов, многие сотни миллионов лет назад на Земле был один континент Пангея и один океан Тетис. Затем Пангея раскололась на Лавразию и Гондвану, а те, в свою очередь, дали начало современным континентам. «Обломки» Пангеи дрейфовали по поверхности мантии, подобно льдинам, и Урал обязан своим рождением столкновению двух таких «обломков»: субконтинентов Сибири и России.
...Как я уже говорил, на летнюю дискуссию в Свердловске московские гости привезли с собой добытые со дна океана образцы мантии Земли. Черные, чем-то напоминающие лунные породы камни пошли по рукам. Надо было видеть, как их рассматривали!
Рассматривали и сравнивали с теми породами Урала, которые тоже, не исключено, являются породами мантии.
Но ведь мантия нигде не выходит на поверхность Земли! Ни одна самая глубокая скважина не достигла ее поверхности! Мантия скрыта пока непроницаемой толщей земной коры! Откуда же взялись океанические образцы мантии и каким образом на Урале очутились породы той же мантии? Вообще, почему такое внимание к мантии и при чем здесь океан?
Проблема мирового дунита
В жизни великого химика Д. И. Менделеева был такой случай: он смог разгадать один тщательно охраняемый секрет производства, анализируя, какие грузы поступают на завод.
«Завод», где «производятся» месторождения полезных ископаемых, пока недоступен взгляду человека, — как правило, процессы шли и идут в глубинах земной коры и в еще большей мере, видимо, в мантии.