Скорее по коням. Двадцать пять лучших всадников и двадцать пять пеших солдат построились мгновенно.
Отряд шел весь день, пешие бежали рядом с лошадьми, держась за стремена, и перед заходом солнца испанцы подошли к Хунзе. От ворот отделилась толпа разодетых индейских сановников: они просили подождать до утра и не нарушать покоя властелина.
Но не тут-то было! Кесада пришпорил коня и на полном скаку врезался в толпу индейцев. За ним последовали остальные. Стремительный рывок — и вот уже цокот копыт ворвался на центральную площадь. То, что увидели они, захватило дух: в косых лучах заходящего солнца, слегка позванивая на ветру, поблескивали золотые щиты, причудливой формы пластины, изображения соколов, змей, птиц, каких-то еще непонятных животных. Они свешивались с дверей и крыш, придавая городу почти фантастический вид. Впереди показался дворец самого саке в зубцах мощного частокола. Входные ворота скреплены толстыми канатами. Вокруг грозная толпа вооруженных индейских воинов.
В эту минуту Кесада окончательно позабыл про «азбуку завоевания», преподанную им три месяца назад своим подчиненным. Он был конкистадором, как говорили тогда в Испании — «пор куатро ладос», с ног до головы.
Кесада прыгает на землю и несколькими взмахами меча перерубает канаты у ворот. С десятком солдат — остальные встали у входа — он врывается во внутренние покои.
Прямо перед ним на низком деревянном троне величественно сидел старик с суровым неподвижным лицом. Ноги его утопали в пушистом ковре из перьев какой-то птицы. Он спокойно и выжидающе смотрел на приближавшегося к нему Кесаду.
Испанец выхватил меч и положил руку на плечо саке. Вскочив со своего трона, Кемуинчаточа приказал свите убрать наглецов. Мгновение — и Кесада оказался в кольце индейских копий и боевых палиц. И неизвестно, чем бы это кончилось, если бы на помощь не пришли капитан Суарес и его солдаты, стоявшие у ворот.
Увидев подоспевшую помощь, саке прекратил сопротивление. Солдаты заперли его в одной из комнат и выставили часовых. Грубость и бесцеремонность, с которыми испанцы обошлись с вождем, словно парализовали индейских воинов. Это было великим святотатством, ибо никто не смел не только притронуться к Кемуинчаточе, но и посмотреть ему в лицо. Даже приближаться к нему могли лишь знатные сановники... Теперь, узнав, что вождь в плену, жители города сложили оружие.
Вслед за этим начался великий грабеж. Реестровая запись бесстрастно свидетельствует: всего в городе Тунха (так прозвучало на испанском языке индейское «Хунза») было собрано сто тридцать шесть тысяч песо высокопробного и четырнадцать тысяч песо низкопробного золота да в придачу двести восемьдесят изумрудов.
Но и этого показалось мало. Кесада предложил саке выкупить свою свободу. На настойчивые приставания испанцев Кемуинчаточа презрительно ответил: «Мое тело в ваших руках, делайте с ним что хотите, но никто не может командовать моей волей!»
Вскоре грозный повелитель северных муисков скончался, не пережив свершившиеся в одночасье разгром государства, падение столицы и позор плена. Но умер он достойно, не покорившись.
В июне 1538 года Кесада решил устроить раздел захваченной добычи.
Первая доля — знаменитая королевская пятина! Она составила 38 259 песо тонкого золота, 7257 низкопробного золота, 3690 золотого и серебряного лома и 363 изумруда разных размеров. Все это причиталось испанскому королю Карлу I.
Всего же было награблено более тонны золота!
А в августе 1538 года состоялась торжественная церемония закладки столицы и введение земель муисков во владение испанской короны. В живописном местечке Теусакильо, где раньше располагалась летняя резиденция сипы, собрался весь отряд Кесады. Солдаты обнажили мечи и шпаги. Генерал Кесада несколькими ударами меча очистил от травы небольшую площадку и громко произнес: «Именем самого достойного короля Карла I я беру во владение эту землю!» Краткий молебен закрепил новое владение испанской короны и на небесах. Затем Кесада указал места для постройки двенадцати домов, крытых на индейский манер тростником и пальмовыми листьями. Посредине было оставлено место для будущего кафедрального собора. Новый город нарекали Сан-та-Фе-де-Богота (Богота святой веры), а страну — Новым Королевством Гранадой, или просто Новой Гранадой...