И тут произошла неожиданность. Как только горячее летнее солнце прогрело обнажившуюся толщу ила, он начал затвердевать и через несколько дней превратился в закаменевшую массу, прочную, как бетон. Пробиться сквозь эту непроницаемую броню оказалось невозможным. Спустя некоторое время чаша начала медленно наполняться водой, а вскоре грянули дожди.
...Живших окрест крестьян все это ничуть не удивило. С их точки зрения иначе и быть не могло. Ведь древняя богиня по-прежнему защищала покой своих вод...
С. Созина, кандидат исторических наук
Патент на Робин Гуда
Дубу почти две тысячи лет, но выглядит он еще молодцом. Ствол могуч, кряжист, сильные корни вздулись, будто когтями вцепившись в землю. Ровно посередке ствол приоткрылся, позволяя войти в темноту своего нутра. Лишь ветви, похоже, не выдерживают тяжести многих веков: возможно, они давно обрушились бы, не поддержи люди их слабеющего достоинства. Распорки и стальные цепи, как ванты на корабле, удерживают гордого патриарха давно угасшего рода. Нетрудно понять, что дает ему силы держаться; он ведь не просто дуб, он дуб мифический, легендарный. Дуб Робин Гуда.
Под этими ветвями располагался штаб Робин Гуда и его веселых лесных сотоварищей. Здесь они обсуждали планы нападения на епископов, людей короля и ноттингемского шерифа. Здесь они пировали, разделав туши кабанов и оленей, добытых меткой стрелой в королевских угодьях, здесь они пили реквизированное вино, здесь они пели, допрашивали пленных, дурачась, сражались друг с другом — короче, жили. Так повествуют нам об этом народные песни, вполне официальные мифы, более или менее удачные образцы литературы и, наконец, кино.
Осмотримся. Вокруг пусто, ни души; тихий ветер шелестит средь поникших великанов, шевелит ветви кустов, листья ежевики, папоротника. Мы прорывались сюда сквозь кошмарный индустриальный пейзаж, и нас толкало вперед заклятие нашего века. Про нынешнее поколение говорят, что хотя оно и не стремится заменить реальность мифами, но всегда негодует и протестует, едва кто-то начнет срывать мифические покровы. Мы примчались сюда, чтобы защитить Робин Гуда.
Нам стало известно, что нашелся человек, который решил покончить с ним навсегда. Очередного мифоборца зовут Чарльз Уайлкс; он профессор истории на пенсии, бывший ректор частной школы в городке Пенкридж. Не то, чтобы профессор первым открыл нам глаза на Робин Гуда, определенное представление о нем, пусть, может, несколько сумбурное, у нас было, и, по чести сказать, оно нас вполне устраивало.
Мы знали, что жил он во второй половине двенадцатого века в царствование Генриха II. Скорей всего он был саксонским воином, сражавшимся против захвативших страну норманнских королей. Робин Гуд отбирал землю у богачей и раздавал деньги крестьянам. Нас умиляли и потешали его стычки с шерифом Ноттингема, с епископами и стражей короля; мы помним, как он охотился в королевских поместьях и как часто загонял он в угол представителей власти. Для нас он был символом бесконечно смелой игры, мальчиком-мужчнпой, сохранившим в себе вкус к детству и любовь к игре, тлеющую в душе каждого взрослого. Конечно, он был для нас еще и политическим символом вечной борьбы против угнетения, а кроме того, символом, так сказать, психологическим: жизни против смерти, радости против грусти, психологической свободы против жестких рамок многочисленных запретов. Нам страшно нравилось, что Робин Гуд и его друзья звали себя «веселым лесным братством», и нам так хотелось, чтобы они и в самом деле были веселыми.
Увы и ах! Похоже, что все-все обстояло по-иному. Робин Гуд и его друзья — Маленький Джон, брат Так, Вильям Скарлет и все остальные, оказывается, были просто-напросто мерзкими бандитами, головорезами, начисто лишенными героического ореола. Но и этого мало! Оказывается, они водились всюду, но только не в Шервуде. Так полагает профессор Чарльз Уайлкс. Нам надо было выяснить, на каком основании.
Профессор живет на окраине Пенкриджа в доме из красного кирпича — стандартном для Англии. Профессор не скрыл от нас некоторого недоумения. Оно не проходит у него с того дня, как газеты оповестили читателей о том, что он, Чарльз Уайлкс, намерен написать книгу о Робин Гуде, в основе которой лежат документы, собранные им в графстве Стаффордшир, и чти книга эта, наконец, должна полностью изменить устоявшееся представление о фигуре Робин Гуда. Сообщение было встречено с откровенной враждебностью в графстве Ноттингемшир, власти которого вспоминают о Робин Гуде лишь в тех случаях, когда кто-то грозит украсть у них Робин Гуда. Они решительно заявили, что не намерены никому уступать даже части их собственной графской истории и собственной графской легенды. Знаем мы этих исследователей, говорили в Ноттингеме, каждые два-три года они выступают с очередной теорией, что, дескать, Робин Гуда не было, а если и был, то совсем другой и жил не в Ноттингемшире, а где-нибудь в Дербишре или Йоркшире. Уайлкс наверняка из таких...