Два молодых лемура проездом
Каждый раз, вспоминая старые сказки «Тысячи и одной ночи», я нахожу в них все новые добродетели. На мой взгляд, в этих сказках очень хорошо показано положение журналистов и писателей. Ведь мы, совсем как Шахерезада, должны каждый день поставлять своему властелину-издателю новую историю, если хотим жить. Кроме того, будучи в Африке, я убедился, что это произведение может служить довольно точным путеводителем.
Древняя арабская сказка оживает каждый сентябрь, когда северо-западный муссон гонит флот Синдбада из Персидского залива в «Южное море», и замирает, когда юго-западный муссон уносит хрупкие суда обратно в залив. В наши дни флот, вышедший в Индийский океан, — это самое большое в мире скопление парусных судов, а доу, которые строятся в Кувейте, мало чем отличаются от тех, что плавали здесь задолго до Васко да Га-мы. Эти суда по-прежнему несут с собой дыхание сказки и призрак опасности: изящный корпус из малабарского тика, блестящий от акульего жира; экипаж, состоящий из негров, индусов и рыбаков-арабов из Бахрейна, которыми командует шкипер в широком белом одеянии, с развевающейся бородой и кривым серебряным кинжалом на поясе. Вот на таких судах и рождались морские истории: по ночам ветер доносил с берега звуки тамтамов, рычанье неизвестных зверей смешивалось с гулом прибоя. Где-то впереди были острова, населенные циклопами, злобными карликами и гигантскими змеями... Что и говорить, впечатляющий набор! Что осталось сейчас от «Тысячи и одной ночи» на островах Индийского океана? Заглянем на минутку на некоторые овеянные легендами кусочки суши. Первый из них —
Занзибар
От Момбасы всего час лета до Занзибара. Лететь над коралловыми рифами Индийского океана — все равно что заглянуть сверху в красочный мир диснеевских фильмов. Белые пятна съежившихся пеликанов за полосой прибоя, метнувшаяся из глубины стая рыб, напуганная тенью нашего самолета, и, наконец, сахарно-белые домики, раскиданные среди чего-то похожего на игрушечную мирту — на самом деле это оказывается гвоздикой, источником богатств Занзибара.
Пробыв на острове два дня, я почувствовал себя сбитым с толку, как гимназист, которому нужно писать первое сочинение. Что рядом с Занзибаром — Таити, Бали или Капри? Это добрый и гостеприимный город, пронизанный солнцем и обвеянный муссонами, город, где еще живут потомки Синдбада-морехода, где у индусов, которые во многих городах мира (кроме Индии) похожи часто на сварливых сорок или на раненую лань, открытые и веселые лица, где африканцы перековали свои старые цепи рабов на отливающие серебром браслеты, которые они носят на лодыжках.
...Раха Лео, бесспорно, райский уголок. В переводе «Раха Лео» означает «Отдыхай сегодня». Дети разных цветов кожи играли в крикет и футбол на зеленевшем поле, а взрослые — арабы, индусы и негры — сидели, потягивая свой вечерний кофе, который здесь подают в огромных конусообразных латунных кружках, начищенных до горячего блеска. Рядом с площадкой для игр возвышалось красивое белое здание, напоминающее по архитектуре смесь кафе, родильного дома, мечети и радиостанции; в данном случае, у микрофона выступал толстенький человек. Он сидел на столе, скрестив ноги, и читал коран, а передача шла прямо на репродукторы, развешанные по всему Раха Лео.
Когда появился гость, то есть я, вечерняя молитва была прервана, и я с ужасом сообразил, что мне придется выступать с речью перед жителями Занзибара. Любезный господин в красном, как помидор, тюрбане и сюртуке впихнул меня в стеклянную клетку и на звенящем незнакомом языке попросил включить звук; потом он перешел на английский, и я, к своему удивлению, понял, что, описывая снежный север, где живет «экзотический иностранец», он очень ловко вплетает в свой рассказ рекламу какого-то эскимо. Маленькие занзибарцы с восхищением и завистью смотрели на человека, который, если верить комментатору, проводит значительную часть своей жизни, бродя по колено в мороженом, так что когда мне наконец дали слово, у меня не хватило духу рассказать им правду о ноябрьской слякоти в Швеции — то, что она несъедобна, еще далеко не все... Вторым островом на пути был
Мадагаскар
Синдбад-мореход, рассказывая о загадочном острове Вакиак (в котором исследователь без труда узнает Мадагаскар), утверждал, что остров населен живущими на деревьях карликами, слонами и носорогами. Еще там живет ужасная птица Рох. «Носорог кидается на слона, поддевает его рогом и поднимает в воздух, но, когда кровь слона зальет носорогу глаза и ослепит его, сверху на них бросается птица Рох и — о ужас! — поднимает в когтях их обоих к себе в гнездо, на корм прожорливым птенцам». Здесь, конечно, есть некоторые преувеличения: на Мадагаскаре не водится ни слонов, ни носорогов, а что касается птицы Рох, то хотя она и появляется, но всякий раз оказывается самолетом компании «Эр-Франс».