Греческие острова, к своему несчастью, в этом сезоне тоже стали модными. На каждой пристани на нас выходила смотреть молчаливая и несколько ошеломленная толпа туземцев. Видимо, наша жаждущая экзотики группа в яично-желтых или багряно-красных шортах, лихих панамах и пиратских тельняшках, наши сверкавшие голыми бедрами женщины и мужчины в шапочках а-ля китайский кули производила сильное впечатление. Мы только что не пританцовывали и не размахивали дубинками, что, вероятно, представлялось аборигенам несправедливым.
За несколько часов нам предстояло вобрать в себя всю культуру Древней Эллады, ныне находящуюся, к вящему удовольствию пассажиров, в плачевном состоянии. В самом деле, для туристов Греция без развалин — это не Греция. Не случайно в стране ощущается дефицит древних сувениров. Акрополь в Афинах давно был бы уже разобран до последнего камешка, если бы ежеутренне из ближайшей каменоломни мощные грузовики не доставляли на место очередную порцию обломков древности. Уверен, что в самом ближайшем будущем кто-нибудь из предприимчивых американцев займется постройкой на островах руин, и рекламный призыв «Посетите наши новые древние руины!» найдет отклик в среде больных туриститом.
Мне лично в Греции очень понравились уютные исторические места. Я охотно остался лежать под сенью дерева, где в 453 году до новой эры возлежал Анаксагор, в то время как остальные пассажиры тряслись на ослах, добираясь до очередной сломанной ионической колонны. Потом я с удовольствием выпил две кружки пива в том самом месте, где, по всей вероятности, его пил бы великий Аристотель, будь он жив. Впрочем, я не исключаю, что ему пришлось бы эмигрировать из страны в поисках работы. Или для того, чтобы избежать, надоедливости туристов.
Шотландцы, почти похожие...
Один из симптомов туристской болезни — это уверенность в том, что одно место не похоже на другое. Лично я в этом далеко не убежден, но, справедливости ради, отмечу, что данную уверенность поддерживают не только агенты бюро путешествий, но и местные туземцы.
— Как проехать к озеру? — спросил я встречного джентльмена возле Баллоха, в Шотландии.
— Насколько я знаю, здесь нет никакого озера, — спокойно ответил он. — Но если вы имеете в виду лох, то вам сюда.
Я поблагодарил его и извинился за допущенную ошибку. Но меня можно понять: подъехав к этому самому лоху, я убедился, что оно поразительным образом похоже на озеро. Я бы ни за что на свете не уловил разницы. Для этого надо быть шотландцем.
И хотя я знаю, что это высказывание навлечет на мою голову громы и молнии, рискую повторить: да, лох до чрезвычайности похож на озеро. А шотландцы удивительным образом напоминают англичан. С единственной, правда, разницей — большинство англичан, приезжая в Шотландию, облачаются в клетчатые юбки-кильты, в то время как шотландцы предпочитают щеголять в новомодной одежде, называемой брюками.
Целью моей поездки в Шотландию было изучение шотландского национализма. Что он собой представляет? Из чего складывается? Интерес к данной проблеме возник у меня несколько лет назад, когда я написал в одном журнале несколько хвалебных слов о шотландцах. В ответ я получил больше оскорбительных писем, чем за всю мою предыдущую карьеру. Это обстоятельство весьма утешило меня. Я всегда чувствителен к реакции на свое творчество, а если ругают — значит, читают. Согласитесь, что на писателя это действует вдохновляюще.
Мне удалось установить следующее. Жители гор всегда смотрели на жителей долин свысока — у них просто не было другого выхода. Поэтому нетрудно понять, почему шотландцев так раздражает, когда им говорят, что они похожи на англичан. На это они обычно упрямо возражают: «Мы ближе к французам». Да, в учебниках истории есть несколько строк о франко-шотландском альянсе, но сейчас он более чем не актуален.
— Наша кухня напоминает французскую, — объявила мне одна шотландская леди.
Не знаю, может быть, французский бифштекс и имеет что-то общее с шотландским бифштексом, но овсяная каша, честно говоря, никак не напоминает телячью вырезку с трюфелями по-бретонски. Еще шотландцы с ностальгией говорят о том, что их язык полон французских слов. Лично я их, однако, встретил только в меню ресторана в Эдинбурге. Ресторан назывался «Старый Париж»...