Мы свернули на пустынную дорогу, проторенную колесами фургонов. Огромные камни как нарочно лежали прямо посредине пути, а колеи были так глубоки, что машина скребла днищем по песку. С грехом пополам мы одолели полмили, и наконец Резер (Герой книги М. Бэка «Внутри воду», отрывок из которой предлагается вниманию читателей. Резер по происхождению американец, долго жил на Гаити, приняв религию местных жителей. (Прим. переводчика.)) решил, что лучше идти пешком. Он договорился с нашим угрюмым таксистом, что тот будет ждать нас на этом самом месте в два часа пополуночи. Сейчас было около десяти вечера.
Шофер помигал нам на прощание фарами, и в их жидком свете Резер повел нас куда-то по холмистой местности.
Мы пересекали заболоченные низины и огромные лужи, а совсем близко — казалось, рукой подать — вздымались окутанные облаками горы. Я никак не мог простить своей жене Лорене, что она оставила в отеле свой карманный фонарик. В то время, когда мы больше всего в нем нуждались, он мирно покоился в ящике гардероба. Сомнительно, чтобы мы вообще когда-либо нашли это место без проводника. Мы все еще не в силах были преодолеть языковой барьер, более того, я понятия не имел, что ожидает незваного гостя вроде меня в Царстве Воду. Единственное, что меня выручало, — это растущая уверенность в доброжелательности Резера.
Предупрежденные тихим восклицанием нашего гида «Ох-о, ох-о!», мы скорее почувствовали присутствие людей, чем увидели их, и поразились тому, как близко от нас они появились. Резер тепло, как старых знакомых, приветствовал их. Невдалеке на фоне темной постройки, крытой пальмовыми листьями, мерцали свечи и двигались фигуры людей. Окружив Резера, подошедшие повели нас вперед.
Футах в двадцати от постройки Резер остановился. Сопровождающие растворились в темноте. От тени здания отделилась фигура высокой стройной гаитянки в белом тюрбане и простом белом платье. Рядом с ней шли несколько девушек со свечами в руках. Женщина остановилась перед Резером и сделала таинственный знак раскрытой ладонью, как бы осеняя нас крестным знамением. Резер ответил тем же. Гаитянка перекрестила запястья рук. Словно предугадывая движение, он быстро повторил жест. Затем они сблизились и, все еще скрестив руки, обменялись энергичным рукопожатием, трижды встряхнув кисти друг друга сверху вниз. Только теперь они обнялись.
Последовал короткий диалог на креольском, и Резер представил нас женщине, объяснив, что это мамбо, жрица воду. Она не понимала по-английски, но тем не менее кивала и ежеминутно улыбалась, когда мы рассказывали ей о нашем интересе к местным обрядам. Взгляд невольно задерживался на ее резко очерченном лице, как бы вырезанном из черного дерева. Чудилось, от ее глаз невозможно ускользнуть, тело казалось наэлектризованным, настолько резкими и нервными были движения.
— Пошли внутрь, — предложил нам Резер. — Обряд вот-вот начнется...
Строение представляло собой перистиль — большой шатер с крышей из пальмовых листьев. Края крыши подпирали резные деревянные колонны, а остроконечная верхушка держалась на длинном шесте, торчавшем посредине постройки. По периметру шатра были расположены ряды скамеек без спинок, образовывавшие прямоугольник размером 20 на 30 футов. Около сотни людей собралось здесь для совершения обряда. На мужчинах были выцветшие, неряшливо обвисшие брюки и рубашки светлых тонов — обычный безликий наряд гаитянского крестьянина. Большинство женщин были одеты в узкие бесформенные платья из неотбеленной материи. Одни носили широкополые крестьянские шляпы, другие — белые головные платки. Почти все были босы.