Когда нашелся предатель и наших схватили, гестаповцы «по заслугам» оценили роль братьев: вначале всех заключили в лагерь смерти Брендонг, потом Тео отправили в Бухенвальд, Бенуа — в Заксенхаузен, Франца — в тюрьму Сен-Жиль...
Заводилой был Франц. Жан-Пьер, — Андре кивнул в сторону сына, — похож на него.
Кладбище на улице Жореса
...Шарлеруа виднелся перед нами в розоватом свете начинающегося дня. В легкой дымке плыли трубы заводов, островерхие крыши, заброшенные шахты в районе коммуны Ру. Холодноватый ветерок треплет ветки декоративных кустов у склепов, играет лентами двух венков на братской могиле шахтеров.
...В такие же, как сейчас, резкие мартовские дни 1886 года шахтеры вышли на улицы и потребовали улучшить условия жизни и труда. Забастовщики двинулись по Шарлеруа к заводу. «Отцы города» в панике вызвали войска, и солдаты начали расстреливать безоружную толпу. Расправа длилась несколько дней... Однако ни пули, ни время не укротили в валлонцах бунтарский дух.
— В прежние времена годовщину расстрела, 23 марта, отмечали только коммунисты. Еще бы! Дурной тон — помнить о бунтовщиках. Правда, позавчера пришли с венком социалисты, — Андре Михельс нагибается, кладет на плиту цветы и переходит к соседней могиле.
Здесь лежит Франц Михельс, расстрелянный фашистами 20 апреля 1943 года.
— В лагере Брендонг заключенным надевали на голову мешки: чтобы они ничего не видели, не разговаривали друг с другом, — словно продолжая вчерашнюю беседу, рассказывает Андре. — Пытали Франца всячески: немцы хотели узнать адреса, уничтожить все подполье. Не удалось. Его отправили в Брюссель, в тюрьму Сен-Жиль. Из камеры четверо узников попытались бежать. Франц задушил охранника, открыли камеры, добрались до выхода. Но здесь беглецов встретил автоматный огонь... Расстреляли Франца вместе с другим настоящим парнем, тоже руководителем партизан, сыном депутата-коммуниста Виктором Тоне...
— Вели их на расстрел таким же ранним весенним утром, — негромко сказал Жан-Пьер, задумчиво глядя на молчаливые терриконы, перед которыми прошло столько событий...
Наш «рено» подъезжает к дому, где жил Франц. Надпись на каменной доске: «Погиб за свободу». Машина кружит по коммуне Ру, выбирается на улицу известного партизана Альберта Балигана, одного из тех Балиганов, о которых нам говорила тетушка Мари...
Похищение динамита
Рауль сам нашел нас. Пресс-конференция перед манифестацией в Брюсселе кончалась, когда вошел невысокий плотный человек с загорелым лицом и седыми висками.
— Мне звонил Андре Михельс из Шарлеруа. Поспешил с вами встретиться. Балиган, — дружески улыбнувшись, Рауль крепко пожал нам руки и подсел к столу так просто и естественно, словно мы знакомы давным-давно.
Так вот он какой, командир Франца Михельса.
На лацкане пиджака ленточка Почетного легиона, бельгийские, американские, английские награды. Капитан бельгийской армии, бежал в Испанию в 1936 году и командовал там ротой в Интербригаде. Когда Бельгию захватили фашисты, руководил движением Сопротивления в провинции Эно...
— Про меня, говорят, тетушка Мари вспомнила?! Я, как и она, начинал с того, что прятал русских солдат, переправлял их в маки, в Арденны. Какой у меня друг с тех пор есть! Велогоренко, Владимир. Не знакомы? Из Днепропетровска. Хороший друг, хороший человек... А партизанские действия в Шарлеруа начались с добычи оружия... И знаете, где мы его прятали? На том самом кладбище коммуны Ру. Там у меня дядя служил могильщиком. Пожалуй, это была у нас первая боевая операция вместе с Францем.
Особенно запомнилось Балигану одно рискованное дело.
Партизанам позарез понадобилась взрывчатка. Немцы опасались их нападений и скрытно перевезли динамит в шахты Шарлеруа. Через связных полетело срочное поручение: отыскать тайники.
Первой пришла весточка от коммунистов шахты Буа-дю-Казье (именно эта шахта в послевоенные годы приобрела печальную известность в Европе — здесь произошла катастрофа, завалило много шахтеров).
Оказалось, что в Буа-дю-Казье запрятано около 400 тонн динамита и 2 тысячи взрывателей.
Стояла весна 1942 года.
Апрель выдался теплый, без дождей. Операцию назначили на 22 апреля, день рождения Ленина. Начало в 21.00. Позже нельзя, с десяти вечера — комендантский час.
Даже младенцу было понятно, что фашисты тотчас же кинутся разыскивать похищенную взрывчатку. Нужно было замести следы, хорошенько ее спрятать. Тут-то Рауль и вспомнил, что первое свое оружие они зарыли на кладбище.