Еле пробиваемся на набережную. И еще долго ищем места на помостах для прессы. А центральная часть Малекона — места шествия карнавала, — к нашему облегчению, пустынна. Только на фоне черно-синего портьерного бархата океана цветным бордюром застыли шпалеры гаванцев у бетонного парапета. Все головы повернуты в сторону порта, где возвышается серебряная в свете прожекторов крепость Морро — древний страж Гаванского порта.
Вдруг по напряженной толпе пробежал шорох. «Началось», — промолвил кто-то рядом. Под лучом маяка крепости, рассекающим черноту неба, возникла первая карроса, сияющая огнями. На набережную выдвигается украшенный шарами разных цветов нос великолепной колесницы. А над ней вращается фестивальная ромашка, сверкает белый цветок мира пятью зеркальными бутонами. На мостках карросы кубинские красавицы в белоснежных, длинных, пышно отороченных, распахнутых платьях поют нежную песню о Кубе. Перед гостевой трибуной проходят стройными рядами девушки в развевающихся белых накидках, подбитых красным и синим шелком, барабанщики, оркестр. Над ними множество знамен с фестивальными эмблемами, взлетают вверх сигнальные ракеты, гремят сирены судов на рейде, и взрывается фейерверк, распуская в ночи золотисто-васильковые лепестки. Карнавал открыт.
Появляется многоярусная карроса-дворец, раскрывающая в своих картинах историю Кубы. На ее «этажах» девушки и юноши в костюмах разных эпох. А вокруг, ритмично свиваясь в танце, артисты демонстрируют нелегкий труд земледельца, кивают рогатыми головами быки, гарцуют лошади, выныривают раскрашенные ритуальные маски, странные фигуры передвигаются на ходулях, танцуют с огромными фонарями на длинных шестах, укрепленных на перевязях. Так, кстати, в прежние времена и освещали карнавалы. Сотенные толпы танцоров ритмикой румб и конг рассказывают о радостях и надеждах, которые волновали народ с давних пор. В грозном танце проходят с мотыгами восставшие рабы с плантаций, потрясая чучелом хозяина-помещика.
Плывут одна за другой карросы, представляющие отрасли хозяйства современной Кубы. Вот приближается «остров» со стройными пальмами, вокруг которого мерно наклоняются в трудовом танце рубщики сахарного тростника в полотняных крестьянских одеждах. А следом появляется громадная белейшая голова сахара, освещенная изнутри. Крестьян сменяют танцоры в комбинезонах — рабочие сахарных заводов.
Пять, десять, шестнадцать великолепных колесниц уже проследовали перед нами. Слонят краски, гремят оркестры на карросах, текут часы нескончаемого карнавала.
На ярко освещенной набережной перед гостевыми трибунами разворачивался, как оказалось, не весь карнавал. Когда я попытался двинуться вверх по набережной к порту, то довольно быстро понял всю несостоятельность своего предприятия. Навстречу вдоль Малекона плотной толпой шли гаванцы из разных районов, сопровождая свои колесницы. Они кричали что-то ободряющее танцорам в красных, желтых, синих одеждах, называли их по именам, отбивали ладонями ритм, кидали цветы, словом, «болели» за своих и, естественно, сами отплясывали зажигательные кубинские румбы. В карнавальную ночь веселился и танцевал весь город.
Гавана — Москва В. Александров, наш спец. корр.
Комментарий к карнавалу
Наш специальный корреспондент на фестивале Л. Пешкова обратилась к известному исследователю карнавалов, музыковеду и фольклористу Архелиерсу Леону, руководителю отдела музыки «Каса де лас Америкас» — Дома Америк в Гаване, с просьбой рассказать об истории гаванских карнавалов.
Прежде всего как возник карнавал на Кубе? В середине XVI века испанские колонисты стали устраивать на острове привычные им религиозные шествия. В них влились привезенные из Африки рабы, внеся в церемонию свои нехристианские символы, свои танцы...
Чем дальше, тем больше негров-рабов прибывало на Кубу, и тем больше африканских мотивов появлялось в шествии. Тогда испанское правительство запретило манифестации: они носили уже скорее антирелигиозный, чем религиозный характер. Чтобы не порочить «чистоту католицизма», церковные праздники стали проводить в стенах церкви, а для карнавального шествия выбрали день 6 января, День Королей. Было это в начале XIX века...
Январские шествия продержались почти целый век, а затем национальная буржуазия решила проводить карнавальные гулянья не в День Королей, а в феврале — марте. Так это и было вплоть до наших дней. И только после революции карнавал перенесли на 26 июля. Причины вполне понятны: в разгар сафры не до карнавалов, а 26 июля, день штурма Монкады, — национальный революционный праздник.