Говорят, что зарождение современного расистского общества в ЮАР началось с простого и доступного всем понятия «лаагер». Так называлось каре из фургонов, которое буры выстраивали в случае нападения на них африканских племен. Спрятавшиеся в «лаагере» отстреливались от атакующих, не подвергая себя большому риску, и могли выдержать осаду в течение многих дней. Постепенно «лаагер» превратился для буров из конкретного оборонительного сооружения в жизненную концепцию, смысл которой состоял в том, чтобы полностью оградить себя от небелых. Появилось даже выражение «политика лаагера», некоторые историки и сейчас употребляют его вместо «политики апартеида».
Конечно, не каре из фургонов послужило причиной появления расизма в Южной Африке. Но кто знает, может быть, создавая апартеид, отцы современной ЮАР видели перед собой именно «лаагер». Ведь ныне, когда бурские фургоны канули в историю, права и неприкосновенность белой расы господ от посягательств африканцев оградило «каре» расистских законов.
Вот некоторые из них.
Закон о регистрации населения. Предусматривал регистрацию всех проживающих в ЮАР по расовому признаку. Население делилось на три главные группы — европейцы, «цветные» и африканцы. По завершении регистрации каждому вручалось удостоверение личности, в котором его расовая принадлежность навсегда заверялась несмываемой печатью.
Закон о расселении по расовым группам. Привел к созданию гетто.
Закон о пропусках. Запрещал проживание африканцев в районах, отведенных белым, без специального разрешения властей.
Закон об аморальности и смешанных браках (называемый также «законом о разбитых сердцах»). Объявлял вето на браки между белыми и небелыми. Принятая позже поправка к нему запрещала и внебрачные связи между ними.
Список этот можно продолжить, но он занял бы слишком много места. Достаточно сказать, что с 1948 по 1963 год изощренное расистское воображение наплодило более восьмидесяти таких законов.
«Народ, который не блюдет чистоту своей расовой крови, разрушает тем самым целостность души своей нации во всех ее проявлениях», — эти человеконенавистнические слова взяты из опуса Адольфа Гитлера «Майн кампф». «Я верю в политику раздельного развития рас». Последняя фраза принадлежит уже другому автору, более современному — бывшему премьер-министру ЮАР Форстеру. Какая поразительная схожесть мировоззрений!..
Теперь, когда мы ведем беседу с Джекобом Махонго, он уже изучил подлинную историю своей страны, знает, в чем кроются корни несправедливости, расизма. Обо всем этом он узнал от товарищей из Африканского национального конгресса (АНК) — патриотической организации, ведущей борьбу против системы апартеида. Ему рассказали о том, как в 1912-м первые оппозиционные политические группировки страны объединились и создали Национальный конгресс уроженцев Южной Африки, который в 1923 году был переименован в Африканский национальный конгресс. Объяснили, что АНК борется не против белых, а за равноправие всех групп населения, проживающих в ЮАР. В 1955 году АНК вместе с другими организациями распространил свой программный документ — «Хартию свободы». «Южная Африка, — говорилось в нем, — принадлежит всем, кто здесь живет, черным и белым». Джекоб узнал, что в ответ на «Хартию» в декабре 1956 года правительство арестовало более 150 членов этой организации — в основном руководителей и видных активистов. Всем им предъявили обвинение в заговоре с целью свержения существующего режима. В 1960 году АНК был запрещен. Азбуку борьбы за свободу и равенство, за национальные и социальные права угнетенного населения Джекоб постиг не сразу, для понимания происходящего в ЮАР ему понадобились многие месяцы упорной учебы.
А тогда, в Александре, молодой Махонго ни о чем таком не думал. По субботам он, как водится, захаживал в бар, заказывал виски, играл в карты, болтал о пустяках с приятелями. Пропустив по стаканчику, они тайком пробирались в женский квартал, где проживала возлюбленная Роберта — приятеля Джекоба. У той было много подруг, и, собравшись шумной компанией, они весело и бездумно проводили время.