Балейзао, в провинции Алентежу, вроде бы ничем особым не отличается от сотен других сельских населенных пунктов. Такие же кривые узкие улочки. Такие же бедные жилища. И все же Балейзао знаменит на всю страну. Португальцы узнали о его существовании в 1954 году, когда там произошли необычные для тех времен события.
Тогда, три с лишним десятилетия назад, в душный майский день местные батраки, доведенные до отчаяния голодом и произволом помещика Нунеша, отказались работать на него, потребовав прибавки к мизерной поденной плате. «Бунт в Балейзао!» — кричал латифундист по телефону, вызывая войска на подмогу. Каратели прибыли без промедления.
— Ну, кто из вас недоволен законом и самыми справедливыми в мире порядками? Кто бунтует против бога, отечества и хозяина, столь уважаемого всюду сеньора Нунеша? — обратился к толпе лейтенант Каражола.
— Нет больше мочи терпеть такое! Наши дети умирают от голода! — смело вышла навстречу офицеру женщина с грудным ребенком на руках. Едва она успела произнести эти слова, как Каражола хладнокровно выстрелил.
Случилось это возле проселочной дороги. Вместе с Жозе и Антониу мы стоим на месте трагедии. Тогда власти хотели избавиться от мужественной смутьянки, но добились обратного. Здесь, в Балейзао, крестьянка по имени Катарина Эуфемия обрела бессмертие, превратившись в национальную героиню. На месте ее гибели сооружен памятник.
Монумент имеет форму серпа и молота, столь дорогих для Катарины символов. Ведь она была коммунисткой. На камне лежат свежие, еще не успевшие поникнуть от солнца алые маки. Жители Балейзао помнят отважную односельчанку.
Недаром именно здесь, на этой скупой засушливой земле, после революции был создан один из первых в Португалии крестьянских кооперативов. Люди недолго думали, как назвать свое коллективное хозяйство. «Земля Катарины».
Через час вместе со своими спутниками я вхожу в шалаш, сооруженный посреди обширной плантации. Во время короткой сиесты сейчас здесь отдыхают члены кооператива. Худощавые мужчины. Женщины в черных фетровых шляпах-шалеу, поверх которых повязаны черные платки. Усталые, с лицами, покрытыми розовой пылью, они едят из котелков принесенную из дома похлебку, запивая ее родниковой водой. О чем-то тихо переговариваются.
Неожиданный приход председателя взбудоражил людей, разом породил массу вопросов, как я заметил, тревожных, беспокойных. До этого Антониу уже рассказывал мне, что последние два-три года дела хозяйства идут далеко не блестяще. Причем сами кооператоры в этом абсолютно не виноваты. Они работают по-прежнему много и упорно. И урожаи получают гораздо выше, чем односельчане-единоличники. Тем не менее «Земля Катарины» переживает трудные времена. Переживает только потому, что хозяйство стало бельмом на глазу у меняющихся непопулярных в народе правительств.
Аграрная реформа — детище Апреля. В южных районах (только Алентежу занимает 40 процентов территории страны) было создано свыше 500 коллективных крестьянских производственных объединений. Земледельцы в короткий срок обработали отобранные у латифундистов угодья и очень быстро стали получать столь отменные урожаи зерна и овощей, что Португалия смогла резко сократить дорогостоящий импорт сельскохозяйственной продукции. Люди получили землю, постоянную работу, перестали зависеть от помещичьей прихоти. Они работали на себя и стали жить намного лучше. Вот и в Балейзао исчез вечно витавший призрак голода, появилось электричество, началось сооружение водопровода.
Однако реакция перешла в наступление на одно из самых важных завоеваний революции. Нашлись политики, экономисты, социологи, которые с «научной» точки зрения объявили аграрную реформу «поспешной» и даже «незаконной». Вот почему сегодня у коллективных хозяйств отбирают земли (причем самые лучшие, плодородные), скот, строения, технику. В таких условиях распадаются кооперативы, ибо их просто-напросто душат в смертельных тисках банки, фирмы, занимающиеся переработкой сельскохозяйственной продукции, послушные помещикам местные власти. Однако «Земля Катарины», как и 350 других хозяйств, продолжает жить несмотря ни на что. Борьба за выживание предстоит тяжелая, затяжная. Об этом и идет речь в просторном шалаше, что вырос посреди плантации.
На Антониу обрушивается град вопросов. Почему у хозяйства продолжают отрезать лучшие угодья? Почему на днях увели с фермы еще десяток коров? Почему конфисковали трактор и два грузовика? Снова гоголем ходят, почувствовав правительственную поддержку, окрестные богатеи. Как в былые черные времена вызывают гвардейцев, и те, угрожая оружием, не пускают крестьян на поля, что перешли к ним после Апреля. Может быть, это уже конец? Может, лучше миром разойтись и вернуться к прежнему?