«Молодежный клуб «Джей-Ви-Си»,— прочитали мы броскую яркую рекламу у входа. Пульсирующий ритм диско, неоновая цветомузыка, большой пузатый утенок «Макдональд», призывавший: «Только наш клуб, только наша дискотека могут дать вам настоящий шанс расслабиться!!!» Мы решились и нырнули в зал музыкальной фантасмагории.
— Хэлло, джентльмены,— приветствовал нас за стойкой бара грузный, не по-японски розовощекий толстячок,— виски, джин, тоник, пиво?
Господин Овада, так звали толстяка, оказался вовсе не барменом. Днем его титул звучит весьма солидно — заведующий сектором молодежи компании «Джей-Ви-Си». По вечерам же в его обязанности входит «укрепление социальной гармонии». И, надо сказать, он справляется со своей задачей вполне квалифицированно: поговорит с молодыми рабочими предприятия, поставит их любимый диск, устроит веселую викторину.
— Вам нравится эта дискотека? — спросили мы самозабвенно танцевавшую в тот вечер молодую девушку Нарико.
— Очень, здесь уютно и весело...
— Что вы хотите от жизни, о чем мечтаете?
— Удовольствий, шикарных нарядов. Я еще студентка, и потому пока есть свободное время для развлечений. Но пройдет год-другой, и все изменится. Надо успеть сполна вкусить все прелести «золотого времени».
И снова загремела музыка, молодой Токио неистово выплясывал рок-н-ролл.
20.15.
— Вам на Гиндзу? — Овада-сан выглянул из шикарного лимузина.— Садитесь, подвезу...
Мы не отказались.
— Да, хлопотное это дело — общение с молодежью.— вдруг разоткровенничался он в машине.— Мне уже 36, честно говоря, я предпочитаю больше не эти шумные дансинги, а тихий, спокойный ресторанчик в Симбаси, где можно отужинать в тесной компании друзей.
— И с гейшами? — невольно вырвалось у нас.
— Да, и с гейшами,— важно кивнул Овада-сан.
— Когда же вы приходите домой?
— В половине двенадцатого ночи. У нас есть пословица: «Хороший муж — это тот, кто хорошо зарабатывает и поздно приходит домой».
21.15.
По узким улочкам неслась коляска. Сверкал никель, серебрились спицы больших колес, резво бежали ноги «дзин-рикши». В коляске на сиденье в грациозной позе сидела она — Чио-Чио-Сан.
Высадив гейшу, неутомимый бегун не спеша побежал обратно.
— Извините, вы давно работаете «дзин-рикшей»? — остановили мы его.
— Шесть лет,— удивившись внезапному интересу иностранцев к его скромной особе, оторопело ответил он.— Я работаю в компании «Хи-рока», если вы интересуетесь, могу проводить вас туда...
Мы с трудом поспевали за вечно бегущим рикшей. После многочасовых хождений ноги налились свинцом.
Крошечная каморка, ряды деревянных дощечек на стене, сквозь приоткрытую перегородку сёдзи во дворе заметили несколько никелированных колясок. Морщинистый старик, поджав ноги, сидел у «хибати» — переносной вазы-жаровни размером с добрую тыкву. Казалось, его сморил сон, но из-под век он быстро окинул нас неожиданно острым взглядом и кивнул: «Садитесь!»
— Кацуо Исикава, глава нашей скромной конторы,— представил старика «дзин-рикша».
Мы пили из старых пиал зеленый чай, а старик рикша, немного шамкая, рассказывал о своем «деле». Его контора невелика — здесь работают 18 молодых парней. Тому, кто привел нас сюда, 28 лет. Средняя продолжительность трудового дня у рикш — 10 часов. Когда-то и Исика-ва-сэнсей был рикшей, да стар теперь стал. А раньше мог бежать безостановочно 10—15 километров. Главный доход компания получает от гейш. И место расположения конторы, по соседству с кварталом Симбаси, выбрано не случайно — ведь там проживает свыше трехсот самых дорогих гейш Токио, а они передвигаются исключительно на «традиционном транспорте».
— Кокбанва! — Добрый вечер! — раздался голос у порога конторы.
— А... добро пожаловать, Кавано-сан, добро пожаловать,— расплылся в морщинистой улыбке Исикава-сэнсей.— Давненько, давненько вас не видел, когда приехали в Токио?
В комнату вошел полненький улыбчивый мужчина. Это был мастер по изготовлению колясок «дзин-рикш» из пригорода Окегава. Он старый приятель Исикавы, смастерил ему пятнадцать отличных колясок.
— Сейчас рикши снова в моде,— присев с нами у хибати, охотно рассказывал мастер.— И туристам, и на свадьбе, и для гейш — везде требуются мои коляски. В 1984 году у меня было всего 30 заказов, а в прошлом — уже 65.
62-летний мастер болтал без умолку, а мы были переполнены эмоциями и устали уже настолько, что глядели на всю эту экзотику осоловелыми глазами и как-то по-японски улыбались и непроизвольно кланялись.
— Простите, Сигэо Кавано,— поинтересовались мы напоследок,— сколько же стоит ваша коляска?