Но планам Ахмед-бея не суждено было сбыться. Некоторое время спустя я повстречал в Невшехире расстроенного Османа. Мы попробовали объясниться по-турецки, но я его понимал плохо. Тогда Осман окликнул модно одетого парня, который протирал стекла новенького «рено».
Его звали Арифом. Он говорил по-немецки.
Со слов Османа Ариф рассказал, что при выезде из Каппадокии с Ахмед-беем приключилась беда. Спросонья он не заметил течи масла, и возле караван-сарая двигатель «мерседеса» заклинило. Пришлось возвращать пассажирам деньги, платить за буксировку, и теперь надо менять движок. С неисправной машиной пришлось распрощаться, а Осман снова стал безработным...
Работу в Невшехире найти трудно. Немало жителей в ожидании случайного заработка часами просиживают перед гостиницей. Только помани — побегут выполнять любое поручение: отнести, погрузить, разгрузить, вымыть машину. У здешних лавочников свои проблемы—среди бедняков товары идут не ходко. Едва сводят концы с концами мелкие землевладельцы — цены на базаре бросовые, поэтому наживаются лишь торгующие оптом посредники.
Я распрощался с Османом, а Ариф возобновил свое занятие.
— Чей это автомобиль? — спросил я.
— Мой,— гордо ответил парень.— Купил в Западной Германии. Я работал три года в Мюнхене.
— А что ты там делал?
— Убирал мусор.
— А чем занимаешься здесь?
— Теперь я скупаю в провинции ковры и отвожу в Анкару или Стамбул. Три года на чужбине — верный шанс выбиться из нищеты.
Подземные этажи
Невысокий мужчина лет пятидесяти с морщинистым загорелым лицом стоял у киоска с буклетами и открытками. Он жестом предложил следовать за ним к небольшому каменному сарайчику за невысокой оградой. Вооруженный полицейский, на удивление приветливо оглядев нас, затворил решетчатую калитку.
Я шагнул за порог сарайчика и оказался в кромешной тьме. Откуда-то снизу донесся глухой голос:
— Дустум! Гелин яныма! «Идите ко мне!» — догадался я. Нащупав проем, я втиснулся туда и ступил на каменный пол. За поворотом наклонный коридор освещался несильным электрическим светом. Вдоль шершавой стены бежал кабель, и, спускаясь, приходилось прижиматься к противоположной стене. Мы будто крались в некий потусторонний мир.
Наверху лежал пятитысячный городок. Его название — Деринкуйю — переводится с турецкого как «глубокий колодец». В самом Деринкуйю лишь одна достопримечательность — массивная трехъярусная колокольня, построенная армянами более трехсот лет назад. Христианская церковь была закрыта после второй мировой войны и обращена в мечеть. При этом фрески с изображением Христа, Девы Марии, святых и ангелов не пострадали и теперь соседствуют с изречениями из Корана. А на вершине колокольни свил гнездо аист.
Название городка происходит от глубоких — до 180 метров! — колодцев, которых здесь насчитывается более пятидесяти. Кто и зачем пробурил эти «дыры», сказать до недавних пор жители не могли. Только когда обнаружили подземные этажи, догадались, что колодцы, пронизывавшие все ярусы подземелий, служили для вентиляции.
Сколько было в подземном городе этажей — точно неизвестно. Пока открыто восемь — последний на глубине 55 метров. Уже подсчитали, что здесь одновременно могли жить 10 тысяч человек. Когда и как долго прорывали эти лабиринты? Турецкие исследователи склонны думать, что эту гигантскую но объему работу начали еще хетты. Возможно, они хотели укрыться от жестоких завоевателей — фригийцев. Возле Деринкуйю сохранились развалины фригийской крепости, а под землей, что характерно, не найдено пока ни одной фригийской вещи. Зато в слоях пепла, которым забиты верхние ярусы, обнаружены четыре хеттских предмета: скульптура священного льва, гранитная зернотерка и два перстня с печатями.
Не стал ли колоссальный подземный город последним прибежищем хеттской цивилизации? Сколько же лет, сохраняя независимость, провел этот народ под землей? Год, два, десять, сто? Авторы гипотезы уходят от ответа. По их мнению, следы первопоселенцев исчезли в" средние века, когда их участь разделили христиане. Они спустились под землю, прорыли новые этажи, более обширные, чем верхние, построили подземную церковь, помещение для миссионерской школы и даже тюрьму.
В VI веке арабы трижды захватывали Деринкуйю. Но проникнуть в подземные лабиринты не смогли. Проходы между ярусами наглухо задвигались гранитными дверями в виде колеса — подобными замуровывали на Востоке погребальные камеры. При достаточных запасах продовольствия жители могли прятаться за каменными дверями неопределенно долгое время.