А когда он проснулся на закате, то был неприятно поражен, услышав слова матери:
— А Вася-то твой ушел куда-то.
— Куда ушел? Зачем ушел? — не понял Баранов.
— Просто ушел. Взял и ушел, даже не попрощавшись. Надо было что-то делать. Капитан отправил подробное донесение о случившемся. Этот его рапорт начальство рассматривало как шутку, а один коллега даже покрутил пальцем возле виска.
И тогда Баранов решился. Купив билет на самолет, он отправился в Москву. Если он, капитан милиции из заштатного городка, понимает всю важность встречи с Васей, то Центру сам бог велел заняться этим Контактом.
Дежурный на Огарева невозмутимо выслушал его и записал на прием к начальнику одного из отделов. Правда, принять Баранова смогут только через два дня.
— В гостиницу вы не попадете,— заверил дежурный.— Лето сейчас,— добавил он солидно, как будто зимой все номера гостиниц свободны для любого приезжего.— Рекомендую поехать в загородное общежитие МВД. На электричке всего полчаса. Я туда позвоню.
Измученный Дальней дорогой и томительной неизвестностью, Баранов задремал в электричке. И когда его разбудили слова: «Спим, милиция? В Бирюлево приехали. Тебе не здесь выходить?» — он не сразу понял, где находится. Еще не пришедший в себя ото сна, Баранов рассеянно повел глазами и вдруг автоматически задержал свой взгляд на руке мужчины, который держался за спинку сиденья. Было в этой руке нечто особенное... И внезапно Баранов понял, что его внимание было привлечено татуировкой. Нет, то была не спираль, как у Васи, а какая-то стрелочка. Но она тоже — тоже! — странно мерцала. И, помимо воли, у него выдавилось хриплое: «Вася!»
Высокий блондин с татуировкой на руке недоумевающе уставился на капитана милиции.
— Извините, обознался,— пробормотал Баранов, но его натренированный глаз уже уловил несомненное сходство незнакомца с Васей.
И когда блондин сошел в Бирюлеве, Баранов, помедлив, вышел за ним.
XIV
Мы поселили Федора на даче, и пока не начался учебный год, в основном возился с ним Максим. Потом нашего друга — моя квартирная хозяйка не возражала — перевезли ко мне. В быту Федор был тих, малозаметен, любил лежать на диване и слушать джатаки (Нравоучительные новеллы-притчи, главным героем которых является Будда.). За город выезжали только по выходным.
Случилось это в один из вечеров в середине сентября. За окном уже стемнело, шел мелкий занудливый дождь, и Федору вдруг взбрело в голову прогуляться. Мы с Максимом сидели у электрокамина, беседовали, и нам вовсе на хотелось менять эту уютную обстановку. Так что Федор отправился на прогулку в одиночестве. Сначала все было тихо и спокойно, а потом от соседней дачи донеслись до нас истошные вопли. В тревоге мы выскочили на крыльцо и тут же увидели, как Федор, неуклюже подпрыгивая на бегу, несется по тропинке в сторону станции: он явно кого-то преследовал. Мы помчались следом, и скоро догнали его у мостика.
Федор был крайне возбужден, пытался вырваться и продолжать погоню. Знаками, уханьем он старался нам что-то объяснить, потом задрожал — как тогда в горах — и вдруг вместо Федора на нас уставилось совершенно незнакомое и, надо признаться, удивительно наглое лицо мужчины лет тридцати пяти.
Мы опешили от изумления.
— Кто это? Ты его знаешь? — наконец вымолвил я, обращаясь к Максиму.
— Может, это новый хозяин дачи Гриновского? — неуверенно ответил он.
Лицо незнакомца, меняясь на глазах, преобразилось, и он опять стал походить на нашего Федора.
Мы повели его обратно, напоили чаем и уложили спать. Казалось, что Федор, послушно исполнявший все наши приказания, успокоился. Однако утром он наотрез отказался уезжать с дачи. Делать было нечего — переубедить его мы не смогли — нам с Максимом, сменяя друг друга, пришлось жить на даче. Как выяснилось позже, Федору только это и было нужно.
Теперь каждый вечер Федор отправлялся на прогулки, причем всегда один. Решив проследить маршрут его передвижений, я убедился, что он постоянно кружит около соседской дачи.
На ней появился сторож — отставной пожарник из поселка. Он, как мне стало ясно, был человеком нервным, напуганным и вскоре вооружился двустволкой, оборудовал дачу сигнализацией и прожекторами. Но все эти меры оказались напрасными, потому что однажды вечером дачу все же обокрали. И что мне показалось странным: в тот же вечер Федор устроил сразу две погони с интервалом в каких-нибудь полтора часа. После первой он продемонстрировал нам все то же наглое лицо, после второй — два других.