Во второй половине XVIII века санитарные условия в городе с многотысячным населением стали уже просто опасными. Москву поражали частые вспышки дизентерии, холеры и других инфекционных заболеваний. В 1771 году в день умирало по 700—800 человек. Эпидемия чумы унесла жизнь четверти населения города! Страшное бедствие заставило жителей города обратиться к Екатерине II с просьбой «найти в удобных местах хорошую воду» и провести ее в город. К чести императрицы, она признала необходимость водопровода в Москве, несмотря на то, что столичный Санкт-Петербург еще обходился без таких удобств. Поиск новых источников водоснабжения первопрестольной Екатерина Великая доверила военному инженеру из шведских дворян, генерал-поручику Фридриху Вильгельму Бауэру. В 1778 году глава Гидравлического корпуса Бауэр осмотрел известные ключи под Москвой и выбрал наиболее обильные – Мытищинские. Местность в верховьях Яузы издавна славилась своими источниками, бившими фонтанами до трех метров. Самой чистой и вкусной считалась вода ключа Громового (Святого), возникшего, по преданию, от удара молнии во время грозы. Вода из Мытищинских ключей потекла по первому московскому общественному водопроводу в 1804 году. В память об этом событии в Мытищах была установлена часовня со стихами поэта И.М. Языкова (1830 год):
Четверть века и свыше 2 миллионов рублей потребовалось для строительства Мытищинского самотечного водопровода. К работам приступили в 1779-м, а закончили лишь в 1804-м. 9 лет строительство простаивало из-за войны с Турцией – у государства не было «лишних» денег и людей.
Первый московский водопровод был устроен следующим образом: вода из ключей поступала в кирпичные бассейны, а затем – в самотечную подземную галерею-водовод. Далее через долину реки Яузы по Ростокинскому акведуку она подавалась в район Сухаревской и Самотечной площадей. В конце водовода на Трубной площади и на Неглинке были сооружены изящные водоемы для разбора воды.
Ростокинский акведук в конце XVIII века был самым длинным и высоким каменным мостом в России, он впечатлял не только простой люд, но и императорских особ: «Самая лучшая постройка в Москве – несомненно, Ростокинский водопровод, он с виду легок, как перо,– восхищалась Екатерина II, – к тому же он весьма прочен».
В народе Ростокинский акведук сразу же окрестили Миллионным мостом. По городу ходили слухи об огромной стоимости этого архитектурного чуда. По тем временам это была действительно неслыханная сумма. И вот 28 октября 1804 года вода из мытищинских ключей пришла в город. Москва ликовала. «Вестник Европы» называл Мытищинский водовод «благотворным» и описывал водоем в конце водовода на Трубной площади в самых возвышенных словах: «…вода, добежав до Трубы, близ Рождественского монастыря, наполняет обширное водохранилище, для всех открытое, устроенное на возвышенном месте, помещенное в ротонде, имеющей три входа; ниспадая из него внутрь земли круглою трубою в виде гладкого столпа, к дальнейшей цели летит стрелою, и в разных местах поднимаясь на воздух, упадает в неизчерпаемые водоемы: здесь в виде кристального снопа, возникшего из груды камней; там, быстрыми ручьями, текущими из куска гранита; тут, в образе прозрачного намета, брошенного рукою случая на полуколонну. Наполнив водоемы, низливается по мере прилива в отверстия, устроенные наровне почти с краями их, и избыток дарит реке».
«На каждых ста саженях» (213 м) водопроводной галереи, протянувшейся от Мытищ до Трубной площади, стояли колодцы с Мытищинской водой. Напрямую вода поступала только в несколько московских зданий – туда, где власти особо пеклись о санитарных условиях. Это, естественно, Кремлевский дворец, а также городские бани, тюрьмы, торговые ряды, больницы и театры. Современники видели в этом явлении торжество прогресса: «Водопроводы всегда доказывали присутствие образованности» – так считали не только водопроводные инженеры, но и поэты – эти слова принадлежат А.С. Пушкину.
Первый московский водопровод прослужил городу около 100 лет, но уже на первых порах стали видны ошибки, допущенные при его постройке. Из 330 тысяч ведер воды, поступавших в галерею в Мытищах, до города доходило едва 40 тысяч, да и те плохого качества. Отдельные участки галереи обваливались: вместо каменного фундамента строители первого водопровода понадеялись на деревянные лежни, и зря – балки стали подгнивать и оседать, а свод кирпичной галереи – раскалываться. Драгоценная ключевая вода вытекала и смешивалась с почвенной.