— Рашен шип! О"кэй! Спасибо!
...К полудню черный дым широко стелился над проливом Лусон. Горстка беспомощных людей собралась на полубаке «Хой Фунга», на единственном островке, обойденном вихрями огня. Вновь и вновь «Лазарев» делает разворот и идет на сближение с «Хой Фунтом»: повторить «телефон» — в этом единственный шанс. И Колчин его не упустил.
Последних — шесть человек команды и капитана — сняло подошедшее таиландское судно «Пицхит Самуг».
Взрыв котельной и первого трюма «Хой Фунга» поставил точку в трагедии, происшедшей в Южно-Китайском море, в проливе Лусон. Капитан Федерико, Гутиеррес стоял у фальшборта «таиландца» и угрюмо смотрел на то, что было когда-то его судном и исчезало сейчас в короне пламени... Едва ли капитан Гутиеррес, в каких бы морях и под каким бы флагом ни плавал в будущем, забудет 24 февраля 1972 года и советских моряков, которые не прошли с потушенными огнями мимо чужой беды.
Д. Лебедев
В зеркале 2000 года
Еще очень далеко — более четверти века! — до 2000 года, а интерес к нему сейчас такой, будто он уже на пороге. Дело, однако, не только в том, что это рубеж третьего тысячелетия и, стало быть, своего рода историческая веха. Пристальный взгляд в будущее с развертыванием научно-технической революции стал жизненной необходимостью, ибо ускорился темп движения, а чем выше скорость, тем, понятно, лучше должна быть высвечена дорога.
Хозяйство нашей страны все шире использует прогноз, так как развитие социалистического общества немыслимо без точного планирования, а оно требует исследования различных тенденций и перспектив будущего. Гостя нашей сегодняшней кают-компании доктора исторических наук, заведующего сектором прогнозирования Института социологических исследований АН СССР И. В. Бестужева-Ладу мы попросили рассказать об этих работах, о прогнозах дальнейшего развития нашего общества.
— Позвольте мне сначала развеять один миф...
— Какой, Игорь Васильевич?
— Миф, что мы предсказываем будущее. Мне часто с самого начала задают вопрос: «Скажите, а что там будет в 1990 году? В 2000-м? И пожалуйста, поконкретней».
Такой интерес, конечно, понятен и объясним, но времена оракулов давно миновали. Подобные вопросы не совсем правомочны и по другой причине. Возьмем для примера прогноз погоды. Здесь мы сталкиваемся с природными, в целом пока не управляемыми процессами. Однако наступит день, когда метеорологи настолько разберутся в их свойствах и закономерностях, что даже долгосрочный прогноз погоды обретет абсолютную точность. Представьте, однако, что мы, хотя бы частично, научились управлять погодой (к этому мы, кстати, постепенно уже подходим). Чем, спрашивается, станет тогда метеопрогноз? Допустим, еще зимой точно будет рассчитано, что июль где-нибудь в Тульской области окажется жарким и сухим. Итак, прогноз сделан... А облисполком, допустим, сухой июль никак не устраивает. Он заказывает дождь, и небо над областью покорно заволакивают тучи. Как тогда прикажете быть с прогнозом? Прогноз он или уже нечто другое?
Социальные же, то есть в принципе управляемые процессы, особенно при социализме, поддаются, как всем известно, регулированию. Видите, что получается? Я даже оставляю в стороне вопрос, достаточны ли наши знания для выдачи того или иного конкретного прогноза. Предположим, достаточны. Предположим, мы даем совершенно точный прогноз: «В 1985 году в такой-то сфере жизни следует ожидать того-то и того-то». А ну как это событие нас не устраивает? Не будем же мы сидеть сложа руки! А раз так, то сбудется ли прогноз?
— Тогда поясните, пожалуйста, в чем смысл прогнозирования.
— Попытаюсь. Тут вот еще в чем сложность. Сотни тысяч слов в русском языке, а слова, которое бы ясно и однозначно определило наше занятие, увы, нет. В самых общих чертах наша работа выглядит так. Мы изучаем положение дел, исследуем тенденции, как явные, так и едва наметившиеся, и стараемся рассчитать, во что они выльются, какой примут характер, к каким изменениям приведут. При условии их, так сказать, естественного развития, то есть когда мы мысленно отвлечемся на время от возможного и даже нужного вмешательства в нежелательные тенденции органов планирования и управления. Это сложная, очень сложная работа, так как, сами понимаете, процессов великое множество, они переплетаются, противоречат друг другу, а наши знания их конкретных закономерностей еще далеки от совершенства. Все же есть методы, способы, которые позволяют представить, «что будет, если все пойдет само собой».