Шли годы, и картина жизни моржей в результате исследований несколько прояснялась. Но по-прежнему еще оставались неизвестными точные сроки щенки зверя, время наступления половой зрелости. Неизвестно было, как часто рожает самка. И хотя некоторые ученые предполагали, что морж размножается на ледяных полях, на кромке, и в силу непрочности ледяного покрова не может иметь больших гаремов, как сивучи и котики, но точно еще не было установлено, что он моногам... Без этих данных невозможно было определить динамику роста стад и состояние запасов. Нельзя было судить и об эффективности принятых по спасению моржа мер.
Косвенным путем удалось наконец установить, что щенка у моржей происходит в марте — апреле и, вероятнее всего, на кромке припая Берингова моря. Крылову пришла мысль — попросить гидрологов, которые как раз в это время исследуют ледовый покров и составляют прогнозы будущей навигации для судов, поискать залежки моржей. Граница кромки в ту пору обычно проходила возле острова Святого Павла, поднимаясь по мере потепления к северу Берингова моря до острова Святого Лаврентия. А в том, что залежки должны быть только здесь, он не сомневался.
Вскоре гидрологи сообщили: зверь действительно там есть, но что за зверь — моржи или тюлени, — с высоты разобрать трудно. Крылов отправился на разведку с ними. Да, на льду лежали и тюлени и моржи. Сразу зародилась мысль: нужно во что бы то ни стало попасть сюда. Но как? Лед в тех местах, влекомый течениями и ветрами, находится в постоянном движении. Высаживаться с вертолета опасно, да и трудно будет добиваться разрешения на полет. Льдину может занести в территориальные воды другого государства, а там пойди докажи, что тебя интересуют только моржи. Надежда оставалась только на Уварова... На следующую весну Крылов заявился к нему во Владивосток. Григорий Васильевич был его старый приятель. Коренной дальневосточник, из семьи потомственных капитанов, он и сам был капитаном. Не раз ходил Крылов в море вместе с ним. Жаловал капитан биолога то ли за прошлое, что тот, будучи охотоведом, на собаках объездил все побережье Чукотки, то ли за профессиональную порядочность, одержимость и одновременно покладистый нрав. — Хорошо, — сказал Уваров, выслушав Крылова, — я не против того, чтобы помочь науке. В конце концов, это общечеловеческое дело. Но вот, посуди, как быть. Ведь у меня, сам знаешь, план. Мне надо трюмы побыстрее набить. Не могу же я тратить время на поиск моржей, когда мне надо добывать тюленей?!
Но когда Уваров узнал, что в виде исключения команде шхуны разрешалось добыть сто голов моржей, которые были необходимы биологу для исследований, он тут же согласился пойти искать моржей к кромке льдов Берингова моря.
Дорога была дальняя. Двадцать дней болталась шхуна «Житомир», как пустая скорлупа, на волнах Тихого океана, пока добирались до Берингова моря, обходя Курильскую гряду и Камчатку. На пути ее дважды встречались циклоны. Крылов, рассказывая об этих днях, не смог вспомнить цвета ни воды, ни неба. Все ему казалось серым и черным. Построенная для работы во льдах, даже на небольшой волне шхуна валилась с боку на бок. Когда же начинался шторм, то появлялось ощущение, что она сейчас взлетит на волне и грохнется в воду носом.
Водяная пыль, подхватываемая штормовым ветром, оседала тяжелым ледяным панцирем на палубных надстройках шхуны. И тогда все поднимались на аврал. На завывающем, пронзительном ветру долгими часами крушил ломиком лед и Крылов. Отдыхал он на диванчике в каюте стармеха: койки на этой шхуне научному персоналу не полагалось.
Когда наконец показалась долгожданная кромка льда, капитан, щадя измотанную команду, приказал войти во льды. Впервые за двадцать дней шхуна стояла спокойно, не прыгала, не тряслась, и все в тот же миг повалились спать. Меж тем течения все дальше и дальше увлекали судно во льды, и, когда наутро огляделись, поняли, что попали в плен. До горизонта было бело, нигде не видно было и признаков чистой воды.
Льды напирали на судно, пока не выжали его и не положили набок. Такой постройки была эта шхуна, что раздавить ее они не могли. Потянулись томительные дни. Спать опять стало неудобно, ноги то приходилось поднимать выше головы, то, перевернувшись, спать почти стоя. Попытки околоть лед вокруг шхуны, дать ей возможность опуститься вертикально удачи не принесли. Льды вновь выжимали ее. Зверобои роптали, поругивая ученых. Слушая радио, они знали, что товарищи их между тем успешно ведут промысел и потихоньку наполняют трюмы. Нервозность стала появляться и у капитана; он побаивался, как бы не пролежать на боку весь промысловый сезон. Скоро уже зверь сойдет на воду, а потом попробуй его отыщи. Шхуну меж тем несло к канадским берегам. Однажды патрульный самолет американских ВВС долго кружил над шхуной, со всех сторон рассматривая ее...