«Наша жизнь будет проходить с наклоном около 45°, — продолжает Сюзанна Пеги. — Что касается температуры, то она обманчива. Хотя термометр показывает 0° С, холод пробирает словно при —15° С на поверхности. В леднике как в леднике...
Стены скользкие — ледник, обдирая скалу, течет вниз. Мы рисуем на стене геометрические фигуры, которые позволят судить об изменении конфигурации ледника. Одновременно будут меняться и очертания нашего «жизненного пространства». По большей части придется работать лежа или полулежа. Встать во весь рост нельзя ни в одном месте...
Итак, 20 октября , первый день. Экипаж плавучей гляциолаборатории чувствует себя хорошо. Психологических конфликтов, надо надеяться, за такой короткий срок не возникнет. Зато с физическими трудностями придется мириться».
Члены экипажа несли вахту по шесть часов, однако график не раз нарушался — ледник поднимался порой до 30 сантиметров за сутки, так что всем приходилось срочно включаться в работу и прорубать новое углубление для палатки и приборов.
«21 октября началось с констатации неприятного факта: наша платформа сократилась до 1,2 метра в ширину, — пишет первая в мире женщина-гляционавт. — Клод, только что сдавшей свою вахту, вынужден снова браться за ледоруб вместе с нами. В довершение подвижкой ледника заклинило фотокамеру. Но самое неприятное — это грязь. Она неистребима. Мыть руки бессмысленно. Грязь капает со свода в котелок, из которого мы по-братски едим суп, стекает за шиворот, барабанит по каскам.
22 октября. Любопытная деталь: Клод оставил на полочке, вырубленной в леднике, свои перчатки. Когда он заступил на вахту, перчатки оказались втянутыми внутрь ледового панциря. Мерили пульс: у Марсьяля — 100, у меня — 90, у Клода — 80. Ничего удивительного, наше состояние нельзя назвать нормальным, а кроме того, у нас ведь не было времени пройти цикл тренировок по программе подготовки космонавтов.
23 октября. Я пользуюсь накопленным за время отдыха в палатке теплом для того, чтобы сделать эту запись. Деформация льда очень значительная.
24 октября. Мы не ощущаем смены дня и ночи. В три часа дня, когда я заступила на вахту, раздался странный шум. Что такое? Мужчины тотчас вылезли из палатки, прислушались. Сомнений нет — это журчит поток внутри ледника. Такие ручьи образовывают промоины с причудливым руслом.
25 октября. Шум внезапно прекратился. Мы замерли, оглушенные тишиной. Совещаемся. Если поток просто изменил направление, в этом нет ничего страшного. Гораздо хуже, если русло забило обломками льда. В таком случае напор воды рано или поздно непременно выбьет «пробку», и тогда... Тогда наводнение. Чем оно грозит запертым в каменном мешке людям, говорить не приходится.
Переговариваемся с поверхностью по радио, потом по телефону. Там тоже встревожены создавшейся ситуацией. В конце концов нам разрешают продолжать эксперимент, но просят «усилить бдительность» и принять «аварийные меры»...
В тот же день над головой раздался треск, будто раскололся спелый арбуз. Вслед за ним по каскам и по палатке забарабанил дождь: сквозь узкую щель льется вода. Но поток вновь журчит, а это значит — пробку не выбило, а размыло, к нашему счастью. Быстро перетаскиваем в укрытие измерительные приборы. Клод берет пробы воды, льющейся нам за шиворот, позже анализ даст ответ на вопрос о ее происхождении. Наука прежде всего.
Докладываем нашим ангелам-хранителям наверху о случившемся. Они настаивают на немедленной эвакуации. Мы упрямимся. Ведь сейчас настало самое интересное — ледник потек быстрее, едва успеваем делать замеры!
26 октября. Вместе с супом мне передают сверху письмо от старшей дочери. Я растрогана. Это последний рабочий день. Мужчины спят, пока я пишу. Редкая дробь капель выстукивает: «По-ка... По-ка».
Результаты нашей работы можно будет свести воедино только через некоторое время. Все, что можно было измерить, учесть, сфотографировать, зарегистрировать и описать, сделано. И хотя время, проведенное в леднике, по ощущениям нельзя считать блаженным, мы, не сговариваясь, только что толковали о необходимости продолжить дело, попытаться проникнуть глубже.
Мы стартовали. И это уже кое-что...»
М. Сыневин