Медведя пришлось еще раз выпроводить с территории с помощью собак. Больше медведи не приходили к нам до августа. И, скажу честно, нам было немного жаль. Работа в Арктике требует иногда разрядки...
Остров Уединения
Лев Брандин, полярник
Тридцать три с половиной экватора
«Проливы глубоководны, но непроходимы...»
...5 июня 1977 года. Научно-исследовательское судно «Витязь» в своем 61-м экспедиционном рейсе проходит Баб-эль-Мандебский пролив: справа явственно виден обрывистый аравийский берег, укрытый желтым одеялом пустыни, слева едва проглядывает полоска Африканского материка. Геофизики утверждают, что аравийский берег неуклонно отодвигается на восток, расширяя красноморскую трещину в земной коре. Спустя несколько десятков миллионов лет Красное море, возможно, станет настолько внушительным, что превратится в океан. Впрочем, сейчас это все еще море. Сильный встречный ветер вспенивает воду, обдает мельчайшими брызгами и прохладой...
...6 июня. Мы наконец-то в Красном море. К вечеру все на палубе покрыто тонким налетом песчаной пыли, она забивается в складки одежды, скрипит на зубах, вызывает резь в глазах. Это своеобразная визитная карточка красноморских пустынь. Закат солнца необычен: огромный красный диск, прежде чем «утонуть» на горизонте, вязнет в плотной мутной дымке над водой.
Экспедицию очень интересовали вопросы, какими именно песчаными частицами насыщен воздух, как далеко в открытое море выносят их ветры пустынь, какова концентрация пыли. Для этой цели у нас на «Витязе» на фок-мачте поднимались... паруса — белоснежные, из сетчатого капрона. Физики сказали бы о них — «антипаруса». Действуют витязевские паруса как ловушки для... пыли.
Управляется с этим хозяйством научный сотрудник Василий Живаго.
— Опять надо менять паруса, — говорит он вроде бы сокрушенно, но на самом деле со скрытым удовольствием. Облака песчаной пыли фотографировали со спутников, о песчаной мгле, уменьшающей видимость, сообщали морские капитаны, но непосредственных работ по изучению эоловой взвеси, которую «генерируют» Аравийский полуостров и восточноафриканские пустыни, никто не вел. Живаго — первый.
Василий снимает паруса, уже не белоснежные, а пожелтевшие от песчаной пыли, кладет их в полиэтиленовый мешок и взваливает на плечо. В лаборатории к этому времени подготовлен бак с дистиллированной водой. Частицы отмываются и остаются в сосуде. Затем воду фильтруют , тонкий коричневый осадок изучают под микроскопом, взвешивают. А на фок-мачте уже подняты новые паруса. Наблюдая за уверенными действиями Живаго, старый моряк Антон Сергеевич Леонов неожиданно говорит:
— Паруса на пароходе или теплоходе — это ЧП. Значит, отказал двигатель, или сломался винт, или еще что-нибудь. В тридцатых годах, когда я ходил в Арктике, встретили мы в Чукотском море ледокол «Сибиряков» под парусами, у них винта не было...
Конечно, витязевские «антипаруса» — не от плохой жизни, это всего-навсего прибор для улавливания частиц, не очень, кстати, сложный для нашего века электроники, но вполне эффективный. Воздух проходит сквозь сетчатую ткань, а песчаная взвесь оседает на волокнах. Механизм захвата частиц этими волокнами, как ни странно, все еще до конца не разгадан учеными. Считают, что при прохождении воздуха паруса электризуются и создают вокруг себя поле, захватывающее и удерживающее частицы. Помогает оседанию пыли и то, что морской воздух насыщен солеными брызгами: паруса, покрываясь слоем влаги, действуют как «липучка для мух».
...7 июня. Мы работаем севернее мели Дахлак. Есть в Красном море такая обширнейшая мель, протянувшаяся с юга на север вдоль эфиопских берегов не менее чем на двести миль и увенчанная целым созвездием островов — архипелагом Дахлак. Завершив работы «в точке» в открытом море, обсуждаем, на какой остров зайти. Хорошо бы спуститься на юг — туда, где лежат большие и населенные острова. Но плавание на крупном судне среди рифов, островов и банок, многие из которых не обозначены на картах, далеко не безопасно. Чего стоят, к примеру, пометки на картах: «Зона усеяна рифами, проливы глубоководны, но непроходимы...»