Конечно, вода во впадине «Дискавери» не была кипятком, как у Жюля Верна, но важно другое: великий фантаст верил в проявление на дне морском силы такого мощного источника, как внутреннее тепло Земли. И это подтвердилось. А раз так, то скорее всего впадина «Дискавери» в Красном море не единственное место в Мировом океане с подогретой придонной водой.
Не менее поразительной была и другая характеристика воды из впадины: ее необыкновенно высокая соленость — 270 промилле (270 граммов солей, растворенных в литре). Ничего подобного в Мировом океане не наблюдалось. Соленость обычных океанских вод в 7,5—8 раз меньше, чем во впадине «Дискавери». Последние можно, пожалуй, сравнить только лишь с «содержимым» знаменитого
Мертвого моря: воды его насыщены солями и обладают поэтому очень большой плотностью.
Открытие «Дискавери» было совершено в сентябре 1964 года. А спустя некоторое время американские экспедиции на научно-исследовательских судах «Атлантис-II» и «Чейн» обнаружили поблизости еще две впадины, заполненные «горячими рассолами» — иначе уникальную морскую воду и не назовешь. Впадина «Атлантис-II» оказалась самой большой из трех, ее диаметр составляет около четырех миль. Кстати, и температура рассола и концентрация солей в ней побольше.
Работали в районе красноморских впадин и советские экспедиции на «Академике С. Вавилове» в июне 1966 года, а спустя 10 лет — на двух больших научно-исследовательских судах «Академик Курчатов» и «Академик Вернадский». Выяснилось, что вода впадин — самый настоящий «коктейль» из ценных металлов. Концентрация золота, железа, серебра, меди в ней была во много десятков, а то и сотен раз больше, чем в обычной морской воде. Удивительно богатыми металлами оказались и донные осадки во впадинах. Практичные американцы оценили залежи золота, серебра, цинка и меди только в двадцатиметровом верхнем слое донных осадков самой маленькой из впадин — «Чейн» — в полтора миллиарда долларов.
За впадинами начали вести регулярные наблюдения. И не напрасно: оказывается, температура рассолов медленно, но верно повышается. Например, во впадине «Атлантис-II» она сейчас уже выше 60 градусов. Если так пойдет и дальше, то лет через сто в иллюминаторы подводных аппаратов можно будет действительно наблюдать картину кипящей воды, описанную Жюлем Верном.
Никакой другой район Мирового океана не изучен так детально, как красноморский пятачок, но теории образования уникальных придонных вод пока нет. И хотя гипотез много, загадка все же остается загадкой. Следует ожидать, что совместные усилия ученых разных стран позволят найти к ней ключ (1 Кстати, разгадка лежит не только под водной толщей. Советский геолог Г. Н. Батурин указывает, что рассолы, близкие по составу к красноморским, известны на суше, которая когда-то была дном моря, — например, на полуострове Челекен в Каспийском море.).
Вот этот интереснейший район, открытие которого относят к сенсациям века, и лежал на пути нашего «Витязя». Из Владивостока «Витязь» вышел 7 марта 1977 года и, пройдя около десяти с половиной тысяч миль, 10 июня пересек 21 градус северной широты — условную границу «Мекки океанологов».
Когда вода «портится»
...Непрерывно работает эхолот, прощупывая красноморское дно. У штурманов тоже усиленная вахта: надо привести корабль точно в центр впадины «Атлантис-II». Наконец на эхолоте глубина более двух тысяч метров — как раз то, что надо! (Все впадины с горячим рассолом — это котловины в морском дне, расположенные глубже двух километров.) Координаты тоже сходятся. Остановились. В воду пошли приборы — батометры с глубоководными термометрами. Долго тянутся минуты ожидания: что-то покажет разведывательная серия? А между тем погода меняется: ветер крепчает, над морем нависают клочковатые облака. Да и течение здесь не из слабых — так и относит «Витязь» из заданной координатами точки. Но приборы уже на борту. Все в порядке! Температура около шестидесяти градусов. Надо зафиксировать это место. Капитан отдает команду: «Ставить буй!»
Буй нарядный, из цветных пенопластовых дисков, на вершине его большой металлический отражатель, чтобы можно было хорошо «видеть» гигантский поплавок на экране радара, когда судно удалится на большое расстояние. На вершине же установлена и лампочка-мигалка: с ее помощью вахтенный матрос легко опознает буй ночью.