...В свое время французский ученый Фонтен, а вслед за ним и шведский океанограф Петтерссон утверждали, что живые существа не могут вынести не только мрака вечной ночи, царящей на глубинах, но и огромных давлений. В самом деле, на глубине 8 тысяч метров давление столба воды достигает 800 атмосфер. Сенсационное заявление Петтерссона о безжизненности океанских глубин было опубликовано в 1948 году, но уже в ближайшие годы биологи «Витязя» опровергли и теорию Фонтена, и заявление Петтерссона...
Используя тралы особой конструкции, с борта «Витязя» в нескольких его экспедициях ученые осуществили много тралений в глубоководных желобах Тихого океана, позволивших обнаружить живые существа на самых больших глубинах. Это удивительные, прозрачные, как горный хрусталь, необыкновенные существа — то совершенно прямые, то причудливой формы, то с длинными усиками, похожими на древесные корни, то окрашенные ярко, словно бразильские бабочки, то бесцветные или серые. Многие из них вспыхивали призрачными огоньками. Рыбы, медузы, моллюски, ракообразные... Удивительны и животные, обитающие на самом дне, — морские перья, ежи, губки, черви. Все они беловато-серые и большей частью округлой формы.
С борта «Витязя» был открыт особый мир ультрабиссальной — глубоководной — фауны. Когда на одном из Международных зоологических конгрессов, состоявшемся в Лондоне, делегация советских ученых представила витязевскую коллекцию самых глубоководных обитателей океана, то она вызвала сенсацию куда большую, чем открытие «живых ископаемых» — целакантовых рыб.
...Маршрут 61-го рейса «Витязя» пролег через одиннадцать морей и Индийский океан, наименее изученный на планете. «Витязь» — ветеран. Его обгоняют современные быстроходные лайнеры, но тем не менее еще многие тайны Нептуна будут раскрыты с его борта. У нас новые современные приборы, которые позволяют изучать самые сложные процессы, происходящие в океане.
И конечно же, в дальнем плавании предстоит увидеть и экзотические страны, и людей, их населяющих. Об интересных встречах, об исследованиях «Витязя» мы продолжим наш рассказ в будущем на страницах журнала.
Виталий Войтов, кандидат географических наук. Фото П. Спирькова
Красное море — Новороссийск — Москва
Странноприимные люди
Было так. По экспедиционным делам мы сошли с московского поезда на маленькой станции где-то к полудню коротких и мглистых февральских суток. Неподалеку от станции находилось село, куда нам надо было наведаться. Еще засветло мы закончили там все свои дела и заспорили: заночевать тут или идти дальше, в деревню, расположенную километрах в восьми отсюда. Женщина, председатель сельсовета, предложила:
— Да оставайтесь у нас — уж как-нибудь устроим на ночевку. Время к ночи, а там лесом идти, еще заблудитесь.
За окном стыл, цепляясь за старые ветлы, морозный закат. В свете его виднелась недавно чищенная бульдозером дорога, по которой нам предстояло идти: широкое, уезженное машинами и санями полотно и два снеговых гребня по краям. С такой дороги, если и захочешь, сразу не выкарабкаешься в поле. Где уж там заблудиться! К тому же надоедать кому-то своим присутствием весь долгий зимний вечер не хотелось. Лучше провести эти часы в дороге, зато завтра быстрей управимся со своими заданиями и пораньше поспеем обратно к поезду. Словом, что рассуждать? — время наше молодое, ночь наступает ясная, пошли!
— Если что, на полдороге, перед лесом, деревушка будет, Ольгино, — подсказала нам на прощанье председатель. — Спросите там тетю Тосю — четвертый дом с края. Это тетка моя. Она всех пускает.
Мы поблагодарили ее и вышли из избы.
...Зимние, медлительные, будто подмороженные закаты, как вы недостижимо чисты! С утра едва ли не оттепелью дышало в воздухе, низко ползли над землею тучи, а теперь снег скворчит под валенками, небо распахнулось в темную, с зябкими звездами глубь, на высоких сугробах еще розовеют отсветы вечера, и подступают к ним неслышно синие тени.